Право убежища
Шрифт:
Но Пхатти точно не станет ей мешать. Если шаманка уедет из Москвы, он лишь вздохнет с облегчением и умоет руки. Где ее потом искать, как? Конечно, Олег и Луис сообща могли бы что-нибудь предпринять, но Настя умудрилась убить восемь человек и не попасться. Сколько еще погибнет, пока ее найдут?
— Ты знаешь, где она сейчас? — спросил Луис.
Словно мысли читал. Впрочем, это было вполне логичным вопросом. Ему тоже наверняка не улыбалось гоняться за Настей по всему свету.
— Просто так я тебя к ней не отведу, — в голосе Кирилла зазвучала сталь.
Впрочем, нет, не зазвучала — звякнула. Он был слишком слаб для настоящих
— Чего ты хочешь? — спросил он.
— Я иду против прямого приказа демона, я должен быть уверен, что ты… доведешь дело до конца.
Луис усмехнулся, но не зло, скорее сочувственно.
— Ты знаешь, кто я?
Кирилл едва разлепил губы:
— Знаю.
— Тогда вот тебе слово охотника: если ты проведешь меня к шаманке, я сделаю так, что Пхатти станет не до вас. У вас обоих будет время сбежать.
— И ты не станешь нас искать, — добавил Кирилл.
Луис бросил один быстрый взгляд на Саран и тут же отвел глаза.
— И я не стану вас искать, — словно эхо, повторил он.
— Еще кое-что, — Кирилл кашлянул, напрягся и сел ровнее, — никаких шаманов. Ты можешь все рассказать своему дружку, но он с нами не пойдет.
— Почему?
— Не люблю шаманов. Это мое условие. Не хочешь — не принимай, но тогда ищи ее сам.
Он делает это ради нее, поняла Саран. Шаман мог узнать в ней лису, и тогда кто знает, что сделает Луис? Лисьи чары нельзя разрушить, они не ослабевают со временем и расстоянием. Существует лишь один способ снять очарование — убить саму лису. Альтернатива — жить и постоянно надеяться, что удача улыбнется и хвостатая позовет обратно. Тот, кого коснулась лисья магия, никогда не уйдет сам, первый, по своей воле — но уйти может лиса. И тогда человеку ничего больше не остается — только ждать и надеяться. Романтично настроенные подростки (в основном — девушки) утверждают, будто нельзя полюбить дважды и нельзя любить нескольких человек одновременно, но это ванильная чушь. Можно. Можно любить одновременно родителей и трубочки с кремом, мужа и друзей, нескольких любовников, котов и односолодовый виски. По-разному, но можно. Поэтому жертвы лис не обрекаются на вечные страдания и одиночество, они учатся любить иначе — вот и все.
Но человек вроде Луиса Каро, охотник, станет ли он мириться с тем, что одно из его желаний никогда не будет удовлетворено? Или решит избавиться от злодейки раз и навсегда? Саран не исключала такого варианта. Отнюдь. И Кирилл, видимо, тоже.
Молчание было долгим, но наконец Луис спросил:
— Я могу использовать созданные шаманом ловушки? Амулеты?
— На здоровье.
— То есть дело в самом шамане, не в его магии?
— В самом шамане, — подтвердил Кирилл. — Не люблю гадов.
Каро не стал спорить.
— Как далеко она находится? — перешел он к делу.
— Недалеко. За полчаса доедем, если без пробок. Ночью на дорогах должно быть свободно.
— Ночью? Этой ночью?
— А чего тянуть?
Кирилл обернулся к Саран. Он улыбался, и можно было подумать, что плечо его совсем не беспокоит. Но вывих не мог пройти за несколько часов. Скорее всего, Кирилл просто бравировал, пытаясь впечатлить ее или не ударить в грязь лицом перед заезжим охотником — может, и то и другое одновременно.
— Ну что, Сарафан, готова прокатиться?
— Хочешь взять ее с собой? — тут же насторожился Луис.
Не
— После того, что случилось, я с нее глаз не спущу.
2
Сдаваться Кирилл не собирался, а может, просто решил поиздеваться. Он темнил, мудрил и уходил от ответа, но места, где скрывалась Настя, не называл. В конце концов Луис не выдержал и заявил, что в таком случае никуда не поедет и с полоумными шаманками разбираться не станет. Кирилл, который в тот момент доедал последние суши, хмуро зыркнул на охотника и сказал, что Настя, скорее всего, отсиживается в «штабе», секретном бункере, выстроенном Пхатти специально для подобных целей. Тех, кто там прятался, было невозможно выследить с помощью шаманских штучек, все входы и выходы защищал магический контур, а вмурованные в стены артефакты усиливали тех, кто был внутри, и ослабляли тех, кто был снаружи — в радиусе пяти-шести метров от стен «штаба». Найти вход могли лишь те, кто точно знал, где его искать. А еще требовался специальный ключ.
Высказав все это, Кирилл как ни в чем не бывало утопил кусочек риса в ванночке с соевым соусом и продолжил есть.
— И где он находится, этот ваш «штаб»? — сквозь зубы спросил Каро.
— В мавжолее, — ответил Кирилл, не прекращая жевать.
— Где-где? В мавзолее? — Саран чуть не поперхнулась чаем. — Где Ленин?
Кирилл выдержал паузу, проглотил.
— А ты думаешь, почему его до сих пор не вывезли? — он засунул в рот палец и поковырялся в зубах.
— Допустим, в «штаб» мы проберемся, — пробормотал Луис, но не слишком уверенно. — Но что делать с камерами на площади?
Кирилл захрустел маринованным имбирем.
— Идиоты. На Воздвиженке он, там же, где офис Пхатти, только ниже. Сильно ниже. Под последним уровнем парковки.
У Саран по спине побежали мурашки. Опять это здание. Было бы и правда лучше прорываться ночью в мавзолей, чем возвращаться на Воздвиженку всего через несколько часов после нападения. Пхатти же наверняка следит за каждым, кто приближается к его офису. Разве можно пробраться в «штаб» незамеченными?
— Существует подземный ход, — расщедрился Кирилл на новую порцию информации.
После этого он снова принялся жевать, руководствуясь вечным правилом «когда я ем, я глух и нем». Луис смотрел на него, ритмично постукивая пальцами по столу, словно наигрывая мелодию на невидимой клавиатуре. Он выждал несколько минут, потом спросил:
— Чего еще ты от меня хочешь?
Кирилл одобрительно хмыкнул.
— Мне нужен пистолет.
— Зачем? — пальцы Луиса замерли, а между бровей появилась морщинка.
— Не верю, что ты справишься с Настей в одиночку.
— Если бы не твоя нелюбовь к шаманам, и не пришлось бы.
— Вы собираетесь просто… убить ее? — вмешалась Саран.
Наверное, ничего другого Настя и не заслуживала, но сидеть на кухне и обсуждать предстоящую казнь было все-таки жутковато. Луна — могущественная и суровая хозяйка — могла быть очень жестока к своим непослушным детям, но даже она никого не обрекала на смерть, не отбирала последнего, не лишала надежды. То же, о чем с таким спокойствием говорили Кирилл с Луисом, казалось Саран почти противоестественным. Неужели ничего другого не остается? Лишить шаманку силы? Позволить хоть в какой-то степени искупить вину? Должен же быть способ!