Право учить. Повторение пройденного
Шрифт:
— Зачем ты затеял это представление?
— Так получилось, — виновато пожимаю плечами.
— Ещё не изжил беспечность? — Сочувственно приподнятые брови.
— Увы.
— А пора бы.
— Под Вашим руководством дела шли бы быстрее.
Учитель не соглашается со мной:
— Быстро не ходят. Быстро бегают, а на бегу очень легко упустить из вида важные детали. Не стоит задумываться о беге, пока шаг не стал уверенным и лёгким.
— Я понимаю, d’hess. Но иногда времени научиться ходить отведено так мало, что приходится срываться на бег до срока.
— Это верно, — кивает
Я, как в детстве, засматриваюсь на огненные всполохи в заплетённых волосах, и Учитель укоризненно ворчит:
— Ну чему мог научиться мальчишка, который все занятия только и мечтал, что оттаскать своего наставника за косу?
Шёпот пришельца донёс до ушей Главы Совета всего несколько слов, но их оказалось достаточно, чтобы меня больше не рассматривали, как упрямца, не желающего сотрудничать. Более того, в просторной комнате мы находились втроём: я, золотоволосый Эвали и мой Учитель. Остальные члены Совета, охранники и прочая челядь были отправлены восвояси. Дабы не путались под ногами и не слышали то, что не должны слышать.
— Я должен принести извинения, ma’daeni [23] , — начал Глава Совета, но осёкся, увидев на моём лице унылую гримасу.
— Никаких расшаркиваний, договорились? Я тоже не был образцом хороших манер, поэтому можно считать, что каждый остался при своём. Давайте лучше поговорим о том, кто не пожелал вести бесед, а сразу нанёс удар, пусть и не достигший цели.
— Стир’риаги будет наказан, — сурово и холодно заверил золотоволосый.
— Не откажите в любезности указать, за что.
23
Дословно, «мой повелитель», «тот, кто имеет право мне приказывать».
— Вам недостаточно того...
— А всё ли вам известно о его преступлениях?
— Их было много?
Я задумчиво пересчитал пальцы на руках, загибая по одному.
— Не количеством, быть может, но качеством... Даже слишком.
Сразу же следует вопрос, почти лишённый надежды:
— Вы расскажете?
— Если угодно. Если сами ещё не всё выяснили. Только хочу предупредить: вещественных доказательств у меня нет. Только слова.
— Ваших слов вполне хватит, чтобы...
— Вынести приговор? Возможно. Но вот чтобы привести его в исполнение... Сомневаюсь.
— Преступник будет схвачен, — бесстрастное обещание. Нет, даже не обещание, а непреложная уверенность.
— Кем, позвольте спросить? Ваши воины умеют смещать Пласты? Или способны орудовать потоками на Изнанке? Нет, господа, хотите выследить — выслеживайте. Но, ради Пресветлой Владычицы: не лезьте в открытое столкновение! Он слишком опасен.
— Он учился у драконов, — чуть осуждающе заметил Глава Совета, и я устало сморщился:
— Он не учился. Он преследовал свои цели. Тот, кто учится, воспринимает всё, что ему преподают, а Стир’риаги слышал только нужное ему, умело пропуская мимо ушей всё остальное.
— Вы так говорите, потому что...
— Сам принадлежу к роду Повелителей
— Желание отнять жизнь, — не задумываясь, отвечает золотоволосый.
— А желание отнять волю? Оно гораздо страшнее и требует наказания большего, чем простое убийство.
— Что Вы имеете в виду?
— Непонятно? Хорошо, вернёмся назад. Далеко назад... Сколько лет Стир’риаги является хранителем меча?
— Двести тридцать шесть.
— А сколько из них он обуреваем страстью подчинить меч себе?
Глава Совета подобрался в кресле.
— Это невозможно. Артефакт такого уровня...
— Прежде всего, наделён собственной волей. Да, в полную силу его возможности раскрываются только в руках Моста, но Мост всего лишь питает Силой заклинание, заложенное в предмете, а не управляет им. Поэтому, если получить власть над душой, заключённой в мече, можно поставить его себе на службу. Правда, это долгий и трудный процесс, но не невозможный, хотя и...
— И?
— Запретный. Или вы не считаете порабощение воли преступлением?
Тень, мелькнувшая в глазах золотоволосого, свидетельствовала: ну да, считаем, но... цель оправдывает средства. Мой Учитель, внимательно следивший за ходом беседы, на мгновение сжал губы плотнее, чем раньше. Заметил? Не мог не заметить. Осуждает? Не поддерживает, во всяком случае.
— Он загорелся идеей подчинить артефакт себе. Не знаю, зачем. И он старался. Очень старался. Даже преодолел свою гордость и самоуверенность, чтобы добиться обучения в Драконьих Домах: надеялся овладеть искусством подчинения. Желаемого, к счастью, не достиг, но получил доступ к не менее опасным знаниям. Например, о прямой работе с Пространством. И о том, как убивать быстро и надёжно. Впрочем, и уже известными способами не гнушался... От чего умерла Мийа?
— Она погибла в поединке с Саа-Кайей.
— Да, но почему поединок стал возможным?
— Когда Мийа узнала, что...
— Ке беременна, то наглоталась «рубиновой росы» по самое горлышко и отправилась мстить, не так ли?
Глава Совета не ответил, брезгливо кривя губу.
— Вы установили, откуда она получила «росу»?
— Нет. Этим занимался Кэлаэ’хель, но он...
— Ничего не выяснил, потому что его дядюшка не оставлял следов.
— Вы считаете, что именно Стир’риаги...
— Думаю, да. Потому что позднее он не менее успешно травил той же «росой» Кайю.
Меднокосый эльф вдавил ногти в поверхность стола, за которым мы располагались. Что в моих словах так его расстроило? Не понимаю. Ладно, потом разберусь.
— В любом случае, «отторжению духа» племянница могла научиться только у дяди: вряд ли кто-то из вас посвящён в такие глубины. Возможно, она была для Стир’риаги не только воспитанницей, но и любимой ученицей, способной оказать помощь в дальнейших попытках сломить волю меча, потому неожиданная гибель настолько огорчила дядюшку, что он снизошёл до мести. И взять жизнь за жизнь оказалось мало: он решил заставить обидчицу страдать, шаг за шагом погружая в безумие. Для этой цели он воспользовался услугами людей, но, несомненно, преследовал и какую-то выгоду помимо удовлетворённой злобы...