Право вредности
Шрифт:
— Гуманист — хмыкнул кто-то из полицейских.
Колдун обернулся в его сторону:
— Думаете, я ставлю себе это в заслугу? — усмехнулся он, — Отнюдь. Просто интересно, как с такими обычаями они еще не перебили друг друга. Кстати, в ближайшие триста лет я наметил съездить на Кретию и понаблюдать, что окажется сильнее — здравый смысл или традиции? В последнем случае Кретию лет через пятьсот нужно будет колонизировать заново.
Начальник участка посмотрел на полицейского, сидящего возле терминала. Тот кивнул:
— Все подтверждается.
Начальник
— Прошу прощения за беспокойство, вы свободны.
— Как — свободен! Он убил моего отца! Он признался!
Два полицейских вывели вопящего механика из участка.
Жорот, подойдя к столу начальника, негромко сказал:
— Я вам буду крайне благодарен, если вы дадите нам сопровождающих до корабля.
Начальник покачал головой:
— На вашем месте я бы задержался с отлетом. Банш работает механиком именно на том корабле, где вы летите.
— Но в тот сектор в течение полугода не идет ни один транспорт!
Начальник участка пожал плечами:
— Решайте сами.
Жорот прошелся по комнате, несколько растерянно спросил:
— А… снять с корабля его нельзя?
— На каком основании?
— Н-да. Нет, это невозможно. Я не могу на столько оставить маленьких.
— Кого?..
Арика, все это время сидящая молча, ехидно улыбнулась:
— Детей. Шестимесячных. Неплохо для семисотлетнего, а?
Жорот обернулся к ней:
— Да, кстати. Может, ты задержишься?
Она покачала головой.
Начальник полиции заметил:
— Время, господа! По-моему, лучше, чтоб летели только вы, леди. Мать для детей важнее. А я, в таком случае, смогу вам дать эскорт по медицинским показателям.
Арика рассмеялась, но тут же скорчилась от накатившей слабости.
— Я не мать. И в ближайшие пару месяцев буду не в состоянии заниматься кем-либо, кроме себя.
Полицейский, которому, похоже, приходилось видеть еще и не такое, устало повторил:
— Решайте, господа, только побыстрей.
Жорот пожал плечами и жестко сказал:
— Что ж. Понадеемся, что мистер Банш достаточно разумен, чтобы не связываться со мной.
Арика отлеживалась в каюте — даже те несколько дюжин шагов, что ей пришлось пройти на космодроме и по коридорам корабля — при том, что колдун практически тащил ее на себе — вымотали ее полностью.
Очутившись наконец в одиночестве, она сделала смотр своим возможностям. Говорить могла — почти без труда. И, наверное, сесть на постели — рискуя головокружением и вероятностью падения на пол. Но вот вставать лучше было и не пытаться. Арика мысленно вздохнула и, пожав плечами, окончательно расслабилась, собравшись засыпать.
В дверь постучали.
— Жорот?
— Да, я.
Вошел колдун уже с привычной черной повязкой, сел на стул возле постели.
— Думаю, разумней будет спать вдвоем, пока не сойдем с этого корабля.
— Где? На этой псевдокойке я одна
— Неважно. Я прекрасно устроюсь на полу.
Вернувшись с постелью, он погасил свет. Прошелся по периметру каюты, останавливаясь около дверей. Арика увидела медленно гаснущую ленту, более плотную возле дверных проемов.
— Защита?
— Да, — сняв заколку, колдун положил ее на столик и тряхнул головой, распуская волосы.
— А если стюард зайдет?
— Я предупредил, что нас будить не надо. Почему не раздеваешься? Неудобно же.
— Я каждую пуговицу по часу расстегиваю. Пока разденусь, вставать надо будет.
— Давай помогу.
Арика собралась было возмутиться, но вдруг поняла, что незачем — привычная стеснительность, донимающая ее даже в обществе Роджера, отсутствовала. «Может, потому, что Жорот слепой? Да нет, не то. Я его давно воспринимаю как зрячего».
— Спасибо.
Колдун молча и быстро сменил Арике одежду на ночную рубашку.
— Проводить в ванную?
Арика, представив прикосновение воды к коже, передернулась:
— Нетушки. Пока не отойду, в воду не полезу — ни за что, пусть даже в теплую!
— Вообще-то, я имел в виду не это.
— А! — она усмехнулась своей недогадливости. — У меня тело в критических ситуациях переходит на «безотходное производство». Но за заботу спасибо, — женщина, зевнув, попыталась расположиться поуютней. Колдун поправил ей подушку, подоткнул одеяло и только после этого лег сам.
— Спокойной ночи.
— Ага, — глядя в темноту, подсвеченную циферблатом электронных часов, Арика попыталась разобраться в причинах столь своеобразного отношения к колдуну. Нет, на сексуальное влечение не было даже намека. «Значит, вариант влюбленности отпадает. Оно и к лучшему, вообще-то… Тогда что?» — «послушав» себя еще немного, женщина заключила: «С ним спокойно. И до сих пор — в отношении меня — Жорот был предсказуемо-беспакостен. Вот только узнай он правду, — Арика, вздрогнув, волевым усилием привычно запрятала непрошеную мысль подальше. И продолжила рассуждать, будто ее нет. — Похоже, отец был прав насчет „подружиться“!» — призналась она себе в некоторой растерянности. Впрочем, растерянность сменилась ехидной ухмылкой. — «По крайней мере, грех не воспользоваться случаем. Всегда любила лезть в чужие воспоминания, а уж как воспитался такой экземпляр — вдвойне интересно!»
Арика слышала, как колдун ворочался, устраиваясь поудобней. Переждав, спросила:
— Можно вопрос?
— И даже не один.
— Спасибо, я воспользуюсь. Сколько жен у тебя было?
— Четыре.
— Это за семьсот лет. Негусто.
— Дался тебе мой возраст. Почти до ста лет, я, между прочим, вообще девственником был.
Арика, не сдержавшись, съязвила:
— В отношении женщин?
— В отношении всех. Иначе ни о каком порядочном уровне колдовства речь идти просто не может. А почему тебя так задевает бисексуальность?