Право вредности

Щедрина Алла Вячеславовна

— Гораздо лучше, — кивнул Жорот.

— Пойду сготовлю чего-нибудь, — сказала Арика. — А то время уже.

— Могла б и раньше спохватиться, — критически заметил Дан.

Арика возмущенно фыркнула:

— И напомнил бы раньше. И вообще, не в ресторане, — подумала и добавила. — И женой будешь командовать. И если такой умный, идем со мной — одна я все таскать буду, что ли? А ты что вскочил? — это относилась к Жороту, — у тебя освобождение — по болезни.

Дан, улыбнувшись, комично пожал плечами, а Жорот,

с демонстративно-невозмутимым выражением лица, заметил:

— Не завидую твоему будущему мужу,

Арика, с трудом сдерживая смех, бросила на него возмущенный взгляд и многообещающе покивала: «Тебе припомнится!». Колдун хотел сделать вид, что ничего не заметил, но не выдержал — рассмеялся. И, предупреждая очередной взрыв негодования, внес деловое предложение:

— А почему бы не поесть на кухне?

— Там бардак, — отчиталась с независимым видом Арика.

— Ага. Роджера с Лонгом нет, убирать некому, — констатировал Дан.

— Спелись, да? Против слабой женщины? Но помогать все равно придется, — она вышла, утянув за собой Дана.

Когда они вернулись в комнату с двумя подносами, оказалось, что Жорот каким-то образом перетащил в нее большой стол из гостиной. Правда, раскладывать не стал — что было разумно — он просто не поместился бы.

Арика, плюхнув поднос на стол, слегка ошалело взглянула на колдуна:

— Ты это как?

Тот пожал плечами:

— Все честно, моя часть работы. А то за этим, — он кивнул на журнальный столик, передвинутый в дальний угол, — разве кошка поместится.

— Спасибо за комплимент, — фыркнула Арика, расставляя тарелки. — Это дежурное место, где я ем.

— А женщины — они сродни кошкам, — невозмутимо заявил Дан.

Арика поперхнулась, вспомнив разговор с Жоротом о зоофилии.

Во время обеда Арика чувствовала все возрастающее беспокойство. Не глобальное, а так, местное. Слишком уж гладко шло общение между Даном и Жоротом. По всем признакам, должна была произойти стычка. И она не замедлила начаться, причем, конечно, заводилой выступил Дан. Он заметил невинным тоном, обращаясь к Жороту:

— Ты, наверное, теперь станешь более строго следовать законам своего Клана. Ведь, надо признать, они достаточно разумны. В чем ты убедился, пощадив своего ученика.

Лицо Жорота, дрогнув, застыло. Он молчал.

— Ты о чем? — осторожно спросила Арика, косясь на колдуна.

— Он что, не говорил тебе? Клан так демонстративно отмежевывается от «черных», что от всех своих членов, которые имеют несчастье выбрать этот тип колдовства, быстренько избавляется. Крайне недемократичное отношение, если учесть, что все остальное в Клане дозволено и приветствуется.

— В смысле — избавляется? — Иногда, если очень повезет, новоиспеченный «черный» успевает сбежать, — жестко пояснил Дан.

Жорот вдруг взорвался:

— За что я его должен

был убить, по-твоему? За то, что твой сын в одночасье лишил его смысла жизни?! Или за то, что я — идиот, не разобрался, принял шпиона на службу, не смог защитить своего ученика?! — помолчав, он уже тише сказал, — Мальчик был чертовски талантлив. Дотошен до невозможности, усидчив до умопомрачения и горяч. Но я убедил его не обращаться к «черному» — он не произносил формулы вызова! Спроси у своих — вы ведь отслеживаете подобные магические посылы?

— Действительно, факта вызова не было, — кивнул Дан. — Но даже если ты его убедил — как ты говоришь — твой ученик подсознательно продолжал желать инициации — и достаточно сильно, чтобы Черный нашел его — сам. Да, обычно Черные откликаются только на формулу, а этот — умирающий — случайно оказался рядом и схватился за соломинку. Но это — частности. Не имеет значения, как и почему мальчишка пришел к «черному» пути. Но если уж свернул — или собрался, как в твоем случае — необходимо было остановить его любой ценой!

Жорот с явной насмешкой покачал головой:

— Куда-то тебя понесло. Даже Клан преследует «черных» лишь по факту их перехода в новую сущность.

— Клан может позволить себе роскошь ждать момента инициации и лишь тогда прибегать к репрессиям. Ты не обладаешь ни силами Клана, ни возможностями — поэтому единственный выход, который у тебя был — упреждение.

— То есть фактически — убийство невиновного! А как насчет постулатов, везде провозглашаемых Сообществом? — в голосе колдуна слышалась желчь.

— А как насчет главного постулата? Все это очень неприятно, но это — необходимость! Неужели ты не понимаешь, что все, связанное с человеческими жертвоприношениями, несет с собой разрушение, горе, зверства?! Случившееся с тобой — это так, мелочи, тебя только краем зацепило. И что в сравнение со смертью одного «черного», пусть даже потенциального, жизни всех тех, кто умрет в процессе его магической жизнедеятельности? И ведь не только умрет!

— Ага. Человеческие жизни — на весы — где больше, где меньше! Как устанавливаем приоритеты — поштучно или повозрастно? Или по общественной значимости?

— Поштучно, если ты так ставишь вопрос. Один против сотен, если не тысяч! — И этот один — то же жертвоприношение, только Богу по имени Целесообразность — самому страшному из всех известных, потому что поклонникам его — несть числа! О том, что сами продаетесь с потрохами, можно даже и не упоминать. Вы тоже «черные», Дан, только не хотите признаваться себе в этом.

Дан покачал головой:

— Либо ты искренне путаешь иллюзорную «черноту» с истинной, либо передергиваешь.

— Какое это имеет значение? — устало отозвался Жорот. — Материал для ваших психологов ты получил, а уж обрабатывать — их дело.