Право Вызова
Шрифт:
Ну и вот, короче. Магия в этом мире доставалась одарённым рандомно и почему-то была привязана к видам народной росписи. Вот, например, Антон Клоновский был при жизни магом хохломы, то бишь стихийником-огневиком. Об этом и говорила его жилетка. Носить вещь с росписью под школу магии, к которой принадлежишь, среди аристократии было не то, чтобы обязаловкой, но хорошим тоном.
Хохлома, стало быть, это огонь. Гжель — магия льда и холода. Петриковская школа — школа магии воздуха. Дымковская школа про землю и големов, ракульская про экстренное лечение и всяческие физические плюшки, жостовская
Предугадать школу, которая достанется именно тебе, невозможно. Селекция тут не причем. У осинки рождаются сплошь апельсинки; главное, чтобы осинка, — а в идеале обе осинки, — были одарёнными.
Одарённые — это маги. Маги — это одарённые. Это я уяснил, а в физиологию копну завтра.
А сейчас про другое.
Сейчас про мезень.
Маленький Илья Ильич Прямухин очень обрадовался, когда в нём проявилась мезенская магия. Это означало, что ему не придётся в обязательном порядке ходить в рейды на химер, — про них тоже завтра, — а можно просто расслабиться, состроить обиженную гримаску и обвинить во всём жестокий рок, судьбу и провидение.
Ну вот так.
Ну а что я могу поделать?
Ну я виноват, что ли?
Это не я.
Оно само.
Вот если бы хохлома досталась или палех, вот я бы тогда да, а вот так, конечно, нет, но ничего, я свыкнусь. Я переживу. Пожалейте меня что ли, а?
Да только схера ли его жалеть, когда мезень в умелых руках превращалась в оружие, способное менять ход истории!? Не даром треть сотрудников тайной канцелярии была именно что мезенскими магами, и Илюша об этом прекрасно знал! Читал об этом запоем и фантазировал, что тоже так сможет! Фантазировал, фантазировал, фантазировал…
Соплюха инфантильная.
Тьфу ты, ёпьте…
В зачаточном состоянии маг мезени умел создавать простейшие иллюзии, — вроде мухи, например, — для одного конкретного наблюдателя. Со временем и с качем мезенский маг мог сотворить, к примеру, небольшой куст. Дальше — больше. Иллюзия для двух, трёх, четырёх и так далее наблюдателей; назальные, визуальные и слуховые галлюцинации всех расцветок и мастей.
В середине пути своего развития мезенский маг совершал лютый прорыв и начинал творить иллюзии не в мозгу другого человека, а непосредственно наяву. То есть если раньше он мог обмануть только свою цель, то теперь мог обмануть камеру видеонаблюдения, а это уже что-то.
Но и это ещё не всё! Самые сильные мезенские маги преисполнялись настолько, что не просто создавали иллюзию, но и на некоторое время умели её материализовать. Имба как она есть, не так ли?
От самого безобидного, — укрыться от дождя несуществующим зонтиком, — до самого обидного, — в критической ситуации сотворить себе оружие из нихуя. Плюс шпионаж. Плюс разведка. Плюс неизмеримый боевой потенциал.
А какие из мезенских магичек получались жёны? О, да за ними же буквально охотились! Ведь заполучить себе такую женщину означало заполучить всех женщин мира разом. Просто попроси свою благоверную сотворить иллюзию и превратиться в порнозвезду. Или в соседку. Или в твою первую учительницу.
Ну красота же!
Короче говоря, мезень — это сила. Вот только Илья Ильич не качался.
— Зачем? — грустно спрашивал он. — Что мне потом, в цирке выступать? Или к киношникам идти на спецэффекты? Ну уж нет. Так низко я не опущусь.
Так низко!? Не опустишься!? Ага, блядь! А круглосуточным задрачиванием в игрушки ты не опускался!? А тем, как ты выглядишь!? А-а-ай, с-с-с-сука! Ничтожность Илюши Прямухина до сих пор заставляла мою жопу полыхать адским хохломским огнём!
Ну да ничего.
Спокойно.
Он — не я. А я — не он.
Я ещё с часик почитал про различные школы магии и слез с дуба. На этот раз не упал, хоть и было темно. Не иначе как прогрессирую, ага.
Этот день вымотал меня окончательно. Я зашёл в свою чистенькую убранную комнатку, лёг на свежие простынки и моментально отрубился. Снились мне странные сине-белые сны…
Проснулся я ни свет ни заря. Помылся, побрился и покопался в гардеробе. Одёжа у Илюши была, скажем прямо, подростковая. Какие-то футболки с принтами, балахоны, рваные джинсы. Я пока что успел собственными глазами увидеть лишь одного аристократа, — Антошу Клоновского, — и он был одет совсем не так. Даже мёртвый, он был одет гораздо лучше.
Что ж.
Доберусь до города и прикуплю себе человеческих вещей. Чтобы было понятно, что я не хуй собачий, а цвет общества. Возможно даже куплю себе платочек с мезенской росписью. Буду его в кармане пиджака держать, так, чтобы выглядывал чутка. А потом, может, и татуировку сделаю. Не, ну а чо? Мне с росписью явно повезло.
Мезень.
Красный, чёрный и белый. Вечная классика.
В 7:00 я уже дошёл до заброшенной деревни и долбился в дверь к Кузьмичу. Сонный, бородатый и почти что голый, мой камердинер, — буду его теперь так называть, а то всё Кузьмич да Кузьмич, — выдал мне велосипед и список продуктов. Сказал, что догонит на полпути.
В 10:00 я был в Торжке. Вспотел по дороге, как шлюха в церкви.
Как и хотел, купил пару костюмов, человеческой еды и пиздатый походный рюкзак на семьдесят литров, чтобы всю эту еду увезти. Задерживаться дольше необходимого я не стал. Рано мне ещё в свет выходить. Мало ли что. Проблем и без того хватает.
Ноги ныли от педалей, руки от лазания по дубу, а плечи от лямок, но что поделать? Так надо. Первые шаги — самые трудные.
В 12:00 по дороге обратно я встретил Кузьмича.
— Обратно уже?
— Ага.
— Понятно, — сказал он и на всякий случай уточнил:
— Помнишь, чего вчера обещал, Илья Ильич?
Я сказал, что помню и погнал дальше.
В 13:53 я въехал в лес.
Ну а спустя две минуты, в 13:55, из кустов на меня выскочила какая-то тверская дриада и ко всем херам сшибла меня с велосипеда.
Не буду врать, в первые мгновения я потерялся. Я лежал, трепыхался как перевёрнутая черепашка, — не сразу догадался снять рюкзак, — и смотрел на это невиданное существо. Выглядела она точь-в-точь, как человек, но человеком явно не была.