Право – язык и масштаб свободы
Шрифт:
Правовая социализация предполагает включение личности в правовую систему. С одной стороны данный процесс предполагает законодательное закрепление презумпции правовой информированности населения, в основу которой положен тезис «незнание закона не освобождает от ответственности за его нарушение», предполагающий наличие у каждого индивида определенного минимума знаний о действующем в данный момент праве. С другой стороны правовая социализация личности предполагает создание условий для индивидуального участия в правотворческой, правоисполнительной и правоохранительной деятельности государства.
Непосредственное участие индивидов в правотворческой деятельности получает свое реальное воплощение в проведении референдумов. Участвуя в референдуме каждый гражданин получает возможность непосредственно участвовать в процессе правотворчества. Теоретически, мнение индивида, принимающего участие в голосовании по поводу принятия того или иного документа может оказаться решающим,
Участие индивида в правоисполнительной деятельности предполагает, что в каждом акте соблюдения, исполнения и применения права неизбежно присутствуют психические переживания во всем их многообразии: от потребности, интереса, мотива, цели, установки – до волеизъявления. Процесс участия личности в правоисполнительной деятельности реализуется путем административного и судебного усмотрения. Принятие решения в каждом конкретном случае зависит от субъективного мнения правоприменителя. Действуя по принципу «разрешено лишь то, что разрешено законом», человек реализующий властные полномочия, пользуется определенной свободой в очерченных законом рамках. По мнению выдающегося российского правоведа Л. И. Петражицкого «специфическая природа права… коренится… в области эмоционального, импульсивного. Не позитивные нормы, а императивно-атрибутивные переживания и нормы интуитивного происхождения ставятся во главу угла» [473] . Характеризуя место и роль личности в правоприменительном процессе П.Сорокин подчеркивал, что в социально-правовом поведении субъекта всегда необходимо различать с одной стороны, психическую и, с другой – внешнюю его сторону, объективирующую первую [474] . Ученый приходит к выводу, согласно которому акты поведения по характеру психических переживаний распадаются на три основные категории:
473
Петражицкий Л.И. Теория права и государства в связи с теорией нравственности. Т. 1. СПб., С. 257–258.
474
Сорокин П. Человек, цивилизация, общество. М., 1992. С. 51.
1. Акты «дозволенно-должные», которыми являются поступки, соответствующие представлениям обязательного поведения и сопровождаемые атрибутивно-императивными переживаниями. Это по существу акты осуществления прав и обязанностей.
2. Акты «рекомендуемые», не противоречащие представлениям о «должном поведении». Они добровольны и поэтому не носят элемента обязанности.
3. Акты «запрещенные» или «недозволенные», которые противоречат представлениям о «должном» поведении и нарушают «должную» норму поведения. Это акты, противоречащие атрибутивно-императивным переживаниям.
Естественно, приведенная классификация не претендует на всеобъемлющий характер. Перечисленные акты-категории (по словам самого Питирима Сорокина) часто формальны, их присутствие в сознании каждого человека еще не обуславливает тождественности каждой категории поведения у различных людей. Сообразно с этим неодинаковыми будут и те акты, которые каждый из них будет считать рекомендуемыми и запрещенными. В реальной жизни мы сталкиваемся с неограниченными вариантами человеческих переживаний, устремлений, поступков не поддающихся учету, обобщенной формализации и сколько-нибудь полной классификации. При этом в ряде случаев, правом «оказывается не только многое такое, что находится вне ведения государства, не пользуется положительным официальным признанием и покровительством, но и многое такое, что со стороны государства встречает прямо враждебное отношение, подвергается преследованию и искоренению, как нечто противоположное и противоречащее праву в официально-государственном смысле» [475] .
475
Петражицкий Л.И.Теория права и государства в связи с теорией нравственности. СПб.,1909. Т.1. С. 267.
Процесс социализации в правоохранительной сфере предполагает предоставление личности широких правомочий связанных с возможностью самостоятельной защиты субъективных прав и свобод. В частности ст. 45 действующей Конституции РФ закрепляет, что «каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом». В связи с этим, не вызывает сомнения право индивида на необходимую
5.3. Патриотизм и эгоизм как формы личной свободы
1. Являются ли права и свободы человека и гражданина «общечеловеческой» ценностью
Традиционно права и свободы человека и гражданина рассматриваются в качестве универсальной ценности, с обеспечением в той или иной степени связываются практически все виды и формы социально-политической деятельности. Не пытаясь оспаривать эту точку зрения, следует обратить внимание на следующие обстоятельства:
– Не имеет смысла рассматривать права и свободы в «чистом виде», т. е. в отрыве от социально-правового положения субъекта-носителя. Так, к примеру, закрепляя в качестве естественного права принадлежащего каждому человеку с момента рождения, право на жизнь, законодатель вместе с тем допускает в отношении определенного круга лиц возможность насильственного лишения жизни, в том числе и во внесудебном порядке, объясняя это государственной целесообразностью, сводящейся к сакраментальному выбору «наименьшего из двух и более зол» [476] . Из сказанного следует, что институт прав и свобод человека и гражданина следует рассматривать в неразрывной связи с субъектом-носителем и средой реализации.
476
В частности ст. 22 Федерального закона от 6 марта 2006 г. N 35-ФЗ «О противодействии терроризму», закрепляет положение в соответствие с которым: «Лишение жизни лица, совершающего террористический акт, а также причинение вреда здоровью или имуществу такого лица либо иным охраняемым законом интересам личности, общества или государства при пресечении террористического акта либо осуществлении иных мероприятий по борьбе с терроризмом действиями, предписываемыми или разрешенными законодательством Российской Федерации, являются правомерными». П. 3 ст. 7 этого же закона определяет, что «В случае, если имеется достоверная информация о возможном использовании воздушного судна для совершения террористического акта или о захвате воздушного судна и при этом были исчерпаны все обусловленные сложившимися обстоятельствами меры, необходимые для его посадки, и существует реальная опасность гибели людей либо наступления экологической катастрофы, Вооруженные Силы Российской Федерации применяют оружие и боевую технику для пресечения полета указанного воздушного судна путем его уничтожения». Таким образом, на практике, вполне возможна ситуация, когда в условиях действия чрезвычайного режима правового регулирования (режима контртеррористической операции), может быть отдан приказ об уничтожении воздушного судна с мирными людьми на борту. Наконец, в качестве подтверждения утверждения о том, что не всякая человеческая жизнь представляет собой «общечеловеческую» ценность, можно привести слова Д.А. Медведева о том, что лица, виновные в совершении террористических актов в московском метро 29.03.2010 г. «за чудовищные злодеяния ответят жизнью, даже не смотря на отсутствие смертной казни». См.: Кузьмин В. Без снисхождения. Дмитрий Медведев: Организаторы терактов ответят за содеянное своими жизнями / /Российская газета, 5 апреля 2010 г. № 70 (5149). С. 2.
– Права и свободы человека и гражданина представляют собой инструменты реализации субъективных интересов личности и с одинаковой вероятностью могут использоваться индивидом, как в правомерной, так и в противоправной деятельности. Подтверждением этому может служить изложенное в п.3 ст. 17 Конституции России положение: «Осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц». Таким образом, законодатель допускает возможность использования субъективных прав и свобод в противоправных целях.
Из сказанного можно сделать два вывода: во-первых, права и свободы человека и гражданина объективно не являются «общечеловеческим достоянием» и должны рассматриваться в неразрывной связи с конкретными лицами в конкретных жизненных обстоятельствах; во-вторых, инструментальный характер прав и свобод, позволяет говорить о них как о средствах юридически значимой деятельности, при помощи которых люди могут совершать и правомерные, и противоправные поступки.
2. Отношения между государством и гражданским обществом как среда реализации прав и свобод человека и гражданина