Правофланговые Комсомола
Шрифт:
Гани недаром призывал к укреплению рядов комсомола. Часто в Союз молодежи старались пролезть сынки феодалов, крупных промышленников — для них это было удобным поводом «деклассироваться», «смешаться с народом». С другой стороны, порою в комсомол принимали тех, кто даже отдаленно не представлял себе его целей и задал.
«У нашей трудящейся молодежи еще недостаточно развито классовое самосознание, — писал Гани Муратбаев в одной из своих статей. — Она в большинстве инстинктивно стремится в комсомол. В этом отношении более революционным элементом является рабочая, батрацкая и дехканская молодежь. Трудящаяся молодежь видит в комсомоле не только своих защитников в экономическом
В мае 1922 года, незадолго до открытия II Всероссийской конференции комсомола, в кабинете Куйбышева (он был в то время секретарем ЦК партии) обсуждалось предложение о необходимости создать Среднеазиатское бюро ЦК РКСМ.
— Кого предлагаете ввести в состав нового бюро? — спросил Валериан Владимирович у Петра Смородина. Тот отвечал не раздумывая:
— Прежде всего Муратбаева Гани. Он в прошлый приезд в Москву рассказывал мне о борьбе с басмачами, об опасностях нашего движения в Туркестане. Так я его, Валериан Владимирович, слушал часа полтора, не перебивая. Светлейшая голова. У нас на окраинах подобных вожаков раз, два и обчелся.
— Я хорошо знаю Гани еще по Ташкенту, — улыбнулся Куйбышев. — Да и Фурманов не раз его вспоминал: оказывается, однажды в Верном Гани прочитал красноармейцам целую лекцию об исторической миссии русского народа в деле революционного освобождения Востока. Да, оратор он первостатейный: и звонкоголос, и остроумен. К тому же и работник отменный. — Куйбышев быстро записал что-то в календаре. — Кстати, пригласите его завтра утром ко мне. Нужно будет привлечь Гани к разработке положения о Среднеазиатском бюро. Теперь переходим к следующим кандидатурам…
В постановлении ЦК РКСМ о создании Среднеазиатского бюро, в частности, говорилось:
«Среднеазиатское бюро объединяет союзные организации Туркестана, Хивы, Бухары и имеет свои задачи:
а) руководит работой этих организаций, как полномочное представительство ЦК РКСМ в Средней Азии, ответственное за постановку союзной работы в них, на основе постановления конгрессов КИМа, Всероссийских съездов и конференций РКСМ, применяя их к местным социально-бытовым и культурно-политическим условиям;
б) направляет практическую деятельность центральных комитетов Туркестана, Бухары, Хивы, концентрирует опыт их деятельности, поддерживает тесную связь этих организаций с ЦК РКСМ…»
Создание Среднеазиатского бюро было ответом партии и комсомола национал-уклонистам всех мастей, которые настойчиво проповедовали теорию пантюркизма. По их взглядам, среди местного коренного населения в Средней Азии не было классовых противоречий точно так же, как не существовало национальностей, а был единый тюркский народ. Некоторые горе-теоретики договорились до того, что потребовали официально назвать Коммунистическую партию «тюркской». Оппозиционеры пытались подорвать в глазах трудящихся освободительный, характер Великой Октябрьской социалистической революции, опорочить ленинскую национальную политику. И порою им это удавалось. Сказывалась отсталость широких народных масс (в Туркестане, например, было всего 3 процента грамотных). Важно было противопоставить мелкобуржуазной идеологии политику равенства и дружбы всех без исключения народов, наций, племен. Этой задаче была подчинена деятельность комсомольских организаций.
В документе, вошедшем в историю туркестанского комсомола под названием «Тезисы тов. Муратбаева», есть замечательные строки, не утратившие своей актуальности и по сей день:
«а) считать
б) ознакомить массы членов КСМТ с революционными движениями российского и международного пролетариата, с историей и Программой РКП (б), юношеского движения в различных странах, Октябрьской революцией по отношению к ранее угнетенным нациям, систематически ставя эти вопросы на собраниях ячеек, секретарей, организаторов кружков и т. д.».
За год, прошедший после организации Среднеазиатского бюро, Гани исколесил буквально всю Среднюю Азию. В Киргизии, Казахстане, Туркмении, Таджикистане, не говоря уже об Узбекистане, — везде он оставил о себе добрую память. Он поднимался на джайляу — высокогорные пастбища, пересекал пустыни, переправлялся через бурные, стремительные реки.
После того как Гани побывал в Пишпекском уезде, в семиреченскую областную газету «Тилши» прислал письмо батрак Тастанбек Сулейманов: «Вот уже три-четыре года, как организация коммунистической молодежи расправила свои крылья в Семиречье. Раньше мы знали только название этой организации, но не знали, что она собой представляет, потому что в нее влезли байские сынки, и в организации молодежи до осени текущего года не чувствовалась ее классовая сущность.
Мы и раньше слышали, что у нас есть руководители, которые заботятся о нуждах и интересах батрацкой молодежи и что они организовывают бедняцко-батрацкую молодежь вокруг комсомола. Мы же, все еще находясь в бесправном состоянии, думали идти к ним с жалобой на нашу горькую долю.
В начале августа 1923 года в Пишпекском уезде побывали прибывшие из Ташкента товарищи Муратбаев и Амиров. Они проверили социальный состав ячеек, подолгу беседовали с членами союза, разъясняли им необходимость сплочения бедняцкой молодежи вокруг комсомола.
Бедняцко-батрацкая молодежь становится сознательной, она войдет в союз и будет стремиться к утверждению классового равенства. Принимается за дело батрацкая молодежь и других местностей».
Гани был деятелен, неутомим, пренебрегал отдыхом, покоем, вдохновлял своим примером и других. Все удивлялись его железному здоровью, и только один Гани знал, что стоит казаться на людях богатырем, а по ночам сдерживать кашель, рвущийся из груди. Эти хрипы и свисты в легких он заметил уже давно, но поначалу не придавал им никакого значения: обычная простуда, думал он, выпить горячего чая с медом, отоспаться — и как рукой все снимет. Но боль в груди все чаще напоминала о себе, и однажды, отирая платком рот, он заметил на платке кровь. Взял ненадолго отпуск (стояла весна 1923 года), съездил в родной Казалинск, повидал друзей детства, отдохнул от забот. Кашель вроде бы прошел. А потом Гани опять забыл о себе в сумятице бесчисленных выступлений, переездов, заседаний.
«…Шаг за шагом мы упорно двигаемся вперед к той цели, которая всегда стоит перед нами. Пять лет борьбы и работы дали нам многое, мы многому научились, многое получим в будущем. Мы прекрасно знаем, что все, что мы получили и получаем, добыто передовой группой, отдавшей все, что можно дать, в первые дни борьбы и работы славного комсомола. В этой группе состоишь и ты. Первые дни работы, первые тяжести легли на твои плечи; ты с честью их вынес и смело несешь вперед славное знамя комсомола…»
Эти строки взяты из поздравительного адреса руководителей Туркменской областной организации, посланного Гани Муратбаеву 29 октября 1923 года, в день пятилетнего юбилея комсомола.