Правонарушители
Шрифт:
Илья перевернулся на другой бок. Внезапное осознание собственных возможностей заставляло его довольно улыбаться и строить в голове планы, один грандиозней другого. Делать это в палатке под дождем было очень приятно.
— Ромыч, не нужно перегибать палку. Когда закончится дождь, тогда и закончится. Кстати, не распространяйся об этом, лишняя слава мне не к чему.
— То есть, ты не станешь надевать на себя колпак волшебника и даже не создашь магический орден?
— С ума сошел?
— А что здесь такого?
— Да ничего.
— Илюха, неужели ты на самом деле рассчитываешь держать это в секрете? Я тебя знаю не первый год и поверь мне на слово — это у тебя не получится.
— Не понял?
— Чего тут непонятного? Ты не сможешь сдерживать себя долго. ОНО обязательно выйдет наружу — так, как ты меньше всего будешь ожидать.
— Тогда я отправлюсь на необитаемый остров и буду на нем выращивать страусов. От греха подальше.
— Сексом ты тоже со страусами заниматься будешь?
— Не со страусами, а со страусихами!
— Долбанный извращенец!
— Хватит ржать. Проблемы мне не нужны. Буду по-тихому магичить, — мечтательно сказал Илья.
— Ну-ну…
Ромыч был прав. Илье не терпелось еще раз испытать уже почти забытое, и теперь снова обретенное ощущения «изменения». Этого хотелось настолько сильно, что начинало ломить виски, и по телу распространялась непонятная дрожь. Лишь полностью расслабившись, Илья уводил свои мысли в другом направлении и состояние «ломки» отступало.
Глава 4
Большинство людей не оказывают серьезного воздействия на реальность, потому что не верят в это. Не верят в то, что это вообще возможно. Даже когда возникает такое намерение, человек начинает думать: «это глупо, я не могу это делать». В итоге, он на самом деле не может ничего сделать.
Когда мы думаем о чем-то, мы закрепляем реальность. Мы застреваем в однообразности бытия. В нашем обычном мышлении мы не можем ничего изменить, потому что реальность уже существует помимо нас — как нам кажется. С точки зрения квантовой физики только Я, лично, выбираю один или другой опыт из всех миллиардов имеющихся возможностей. Поэтому Я творю свою собственную реальность.
Из двух своих рабочих кабинетов Михаилу Афанасьевичу больше нравился тот, который находился у него дома. Вне всяких сомнений.
Больше всего Михаилу Афанасьевичу нравился в нем контраст: вот он добропорядочный гражданин, глава семейства, уважаемый и вполне благополучный член общества — ровно до тех пор, пока он находится вне заветного кабинета на втором этаже своего дома. Но стоит ему пересечь незримую черту, как Михаил Афанасьевич превращался в того, кого знали и боялись сотни людей. Те, которые не знали, давали волю своему больному воображению и боялись его еще сильнее.
Хлоп. Добрый папа превращается
Хлоп. Убийца! Подлец! Кровопийца!
Хлоп. Не забыть купить дочурке диск с новыми сериями любимого мультика.
Ради этого ощущения нереальности, иррациональности происходящего Михаил Афанасьевич любил задерживаться здесь, лишь изредка приглашая к себе самых доверенных своих людей.
Например, сейчас. Леонид Петрович все-таки нащупал рациональное зерно во всей той небывальщине, и отчитывался перед своим непосредственным руководителем.
— Леонид Петрович, а «источник» твой не брешет? — спросил Михаил Афанасьевич, после чего взял в руки большую, широкую чашку с крепким черным чаем и сделал из нее большой глоток.
— «А чаек-то на листах смородиновых заварен!», — заметил Леонид Петрович, почувствовав характерный аромат и продолжил отчет.
— С источником работаем давно. Надежный источник. Из всего отребья, что представляет из себя вся эта «тусовка», он наиболее адекватен.
— Чем, интересно, он адекватен? Я думал, там нормальных людей вообще нет.
Леонид Петрович в ответ на это только улыбнулся. Его шеф, конечно, слабо разбирался в разных субкультурах, склонных к экстремизму. Это не жулики со взяточниками, тут другой подход нужен. Вот он — Леонид Петрович, этот подход знает!
— Что вы, Михаил Афанасьевич, наш человек — обычный «тусовщих». На «высокие идеи» он плевал с высокой колокольни. Ему просто любопытно, хочется проводить время в интересной компании и все остальное… Ни в какие «правонарушения» он не играет и играть не собирается.
— Зачем тогда с нами сотрудничает? — недоуменно спросил Михаил Афанасьевич.
— В свое время припугнули мы его, литературу экстремистскую изъяли. Короче, сдулся парень. Но не это самое главное!
— И что же тогда главное?! — заинтересовался Михаил Афанасьевич.
— Через пару месяцев сотрудничества с нами, он начал считать себя эдаким «Штирлицем». Героическим разведчиком в стане «врагов». Раньше он играл роль панка — стало скучно, стал играть еще и «правонарушителя» — через какое-то время и эта роль ему приелась. Появилась возможность выйти на новый уровень, стать крутым агентом, как ему кажется — он ею воспользовался. Стал нашим осведомителем.
— А не пойдет твой Джеймс Бонд через пол года в ЦРУ проситься? Или в Дагестан уедет к ваххабитам «новый уровень» получать? — Михаил Афанасьевич редко сталкивался с подобными «кадрами», они его всегда забавляли.
— Кишка слаба. Происходящее для него — игра. А Дагестан, это совсем не игрушки. Убить могут!
— Ладно, верю. Чего откопал твой «Джеймс Бонд»?
Леонид Петрович вытащил из раскрытой папки несколько листов, фотографий и передал их это своему начальнику.