Правонарушители
Шрифт:
Черный налил еще одну порцию крепкого алкоголя в кружки товарищей и произнес тост.
— Я хочу выпить за Илью. Пока я еще не осознал того, что только что произошло. Но я сделаю это. Обязательно.
Четыре кружки стукнулись в воздухе и почти сразу опустели, вылив свое огненное содержимое в желудки странных людей, невероятным образом собравшихся в этом месте.
Неожиданно для всех, Платон, всегда отличавшийся сдержанностью и изрядной долей скепсиса, взял салфетку, вытер ею что-то у своих глаз и начал говорить.
— Мы все потеряли что-то. Не сейчас. Очень-очень давно. Тогда, когда смирились с несправедливостью
Тогда мы потеряли веру в чудо. Веру в то, что оно — часть нашего мира. Сейчас чудо вернулось в наш мир и я рад этому. Всю жизнь я ждал этого.
Глава 7
Контрповседневность — вот самый насущный и поэтичный проект. Только наше обычное поведение, которое станет революционным по отношению к окружающему пространству, позволит нам сознательно менять его.
Мы должны понять и принять то, что не проходит и мгновения без того, чтобы мир вокруг не изменился в очередной раз. Что нет стабильности, есть только движение, и человек имеет достаточно воображения и желания, чтобы подчинить эту стихию. Что мы, на самом деле, можем сделать это.
Даже здесь Игорь смог найти героин. Он валялся на постели, пуская слюни и вызывал отвращение у Михаила Афанасьевича. Это было ужасно.
Смириться? Только не он. Если вы думаете, что начальник управления Федеральной Службы Безопасности по Краснодарскому краю — безвольный человек, без сопротивления подчиняющийся обстоятельствам — вы ничего не понимаете в этой жизни. Вид сына, пускающего слюни, Михаила Афанасьевича не пугал. Он давал цель. Ему стало совершенно понятно, что в клинику его отдавать бесполезно. Решить проблему было в его силах и возможностях. Решение в данный момент развлекалось в подозрительной компании, но это было ненадолго.
— Витя, как объект?
Долговязый и светловолосый субъект неопределенного возраста начал переговоры по рации.
— На пляже. Мента бьют. Могут убить. Но, вроде, не хотят. Просто забавляются.
— Хорошо. Следите дальше.
Вид Клима с похмелья был ужасен!
Клим умудрился поднять на ноги всех, кто не спал в лагере. Климу были нужны слушатели. Вчерашние слушатели не годились для этого физически, поэтому ему приходилось мыслись нестандартно.
Клим очень сильно хотел выговориться.
— Не надо иллюзий — влияние «профессиональных революционеров», на самом деле, очень ограничено! По-настоящему значимый социальный взрыв не может быть результатом провокации со стороны политической организации или движения. Максимум, на что способна революционная организация — ускорить социальный взрыв, чтобы он быстрее взорваться. Нажать на кнопку детонатора.
Но сама революционная «бомба» рождается из широкого общественного недовольства, социальных противоречий, неразрешимых в данных условиях — чтобы эти условия изменить, происходят бунты, путчи и революции. Это естественно. С помощью этого механизма проведения необходимых изменений, человеческая цивилизация эффективно развивается многие тысячелетия!
«Экстремисты» могут «склеить» массу протестного электората. Могут незначительно «защитить»
Мы не можем заменить собой протестующих! Спасение утопающих — дело рук самих утопающих! Большевики уже пытались сделать подмену — ничем хорошим это не закончилось. Это не наш путь.
Профессиональные революционеры. Вам самим не смешно от этих слов? Есть профессиональные парикмахеры, есть высококвалифицированные токари, инженеры и врачи. Они приносят пользу. Какую пользу пытаетесь принести вы? Негодяи, я сгною в прокисшем молоке ваши яйца. Хана вам, упыри!
К большому огорчению Клима, сегодняшняя его аудитория была весьма и весьма своеобразна. После его последних слов слушатели удивленно переглянулась и через несколько секунд Клима било человек пять. Не сильно били. Но больно. За дело.
Илья проснулся с тяжелым чувством. Было ли это предчувствие чего-то нехорошего, или просто жесткое похмелье после вчерашних посиделок товарищами — разобрать было сложно. Даже «магия» не помогала. В очередной раз Илья помянул недобрым словом свою звезду, которая определила ему такое будущее.
Даже в самом настоящем протестном лагере находилось множество туристов-пофигистов. Эти люди получали поверхностные впечатления от многих мест пребывания. Они были охотниками за новыми впечатлениями и в протестном лагере находились с целью испытать здесь «особые» эмоции. Они исправно ходили на все положенные «мероприятия», но при первом же намеке на неприятности — убегали. Личное благополучие и безопасность были для них превыше всего! Реальных «правонарушителей» они откровенно боялись и старались избегать их.
Еще были мирные экологи. Сидят, кушают макароны. С овощами и тушенкой. Хорошо. Молодцы. Черт побери, в лагере была куча самого разного народа! Все они занимались хорошими, правильными делами, о которых с гордостью можно было рассказывать журналистам и хвастаться в компании друзей.
Илья — нет.
Илью угораздило родился под анархистской звездой красно-черного цвета. Чертова судьба! Чертовы звезды! Идеалы, которые для большинства людей были не более, чем фантазиями и мечтами, для него уже давно стали насущной необходимостью. И если бы он мог по своей воле отказаться от всего этого! Илья видел себя идеалистом, покрытым толстым слоем лжи, настолько толстым, что за ним совершенно нельзя было разобрать настоящего его. Его идеалы и убеждения лучше было прятать от окружающих.
Вместо «нормальных» друзей иметь товарищей — «подельников». Вместо нормального человеческого времяпрепровождения, ему нужно было переться в окрестности терминала. Чертова терминала. Готовить план сегодняшней ночной акции, готовить материалы для нее. А потом скрывать произошедшее от знакомых и друзей.
Большинство людей из окружения Ильи считали его очень скрытным. Многие из них были уверены, что Илья, как минимум, многого не говорит о себе и о своей жизни. Они были чертовски правы! Для Ильи уже давно стало привычкой жить в «двойном», а то и «тройном» мире. В каждом из этих миров Илья был разным для окружающих его людей. Мастерством перевоплощения он овладел в совершенстве.