Правоохранительные и судебные системы глазами рецидивиста
Шрифт:
Поэтому, мне оставалось только ждать, пока грянет новый финальный срок приватизации квартир и сама Лариса будет вынуждена решать вопрос с моей выпиской либо с разделом квартиры, после ее приватизации.
Рассчитывать на ее логику я не мог. Её логика оказалась поразительным образом похожа на логику судей — и там и там здравый смысл попросту отсутствовал, а логические выводы, обосновывались не фактами, а самим наличием этих выводов. Полагаю, именно этим объясняется успех многих ее исков.
Позиция суда
Суд не имел законных оснований меня выселить, о чем было соответствующее решение предыдущего суда. Значит, суду оставалось
Мне нужно было также доказать факт, что я стремился вселиться в нашу квартиру, но получил отказ. Благо одна из таких попыток произошла в присутствии участкового, я попросил его помочь мне вселиться по месту прописки. Участковый позвонил Ларисе и минут тридцать выслушивал ругательства в мой адрес. В порыве «страсти» Лариса кричала ему (милиционеру), что если только он попытается войти в ее квартиру вместе со мной, то она вызовет наряд милиции. Участковый на суде подтвердил этот факт.
В силу вышеуказанного у суда не оставалось иного выхода, как выдать предписание на мое вселение.
Однако в законе отсутствовал и до сих пор отсутствует механизм совместного проживания двух семей в отдельно взятой неприватизированной квартире. Поэтому суд не смог определить порядок пользования квартирой после моего вселения, что сводило на нет решение суда о вселении. Парадокс заключается в том, что коммунальные квартиры, де- факто, у нас существуют, а закон, де-юре, не признает факт их существования.
Позиция обывателя
Я бесцельно бродил по улице, шурша осенними листьями, и заглядывал в окна квартир, где жили довольные люди, довольные хотя бы тем, что имели свое собственное жилье. И некому было жаловаться: бог далеко, а закон не выполняется. Чего говорить, если у нас в стране не обеспечивается прожиточного минимума даже для фронтовиков, которых в живых то осталось несколько десятков на всю страну. Куда уж государству до меня с моими проблемами.
Казалось бы, если после развода члены семьи остались в одной квартире, то закон должен определить правила, по которым они будут жить. Например, установить, кто и сколько будет платить за жилье, как они будут использовать общую часть квартиры (кухня, туалет, ванная) и т. п.
В нашем случае суд ушел от решения всех этих проблем, делая свое же собственное решение практически невыполнимым.
Кстати, у свидетеля Вайнер, точно такая же ситуация — она живет в квартире с бывшим мужем. Оба ненавидят друг друга и просвета в этой ситуации не видно. Думаю, отчасти именно в силу этих обстоятельств, Вайнер свидетельствовала в поддержку своей подруги, Ларисы. Лариса в этом смысле, как хороший психолог, совершенно правильно выбрала свидетелей по «уголовным делам». Все женщины-свидетели разведены и имеют зуб на бывших мужей, обжегшись на молоке, считают всех мужчин свиньями. Это идеальные кандидаты на то, чтобы исказить факты, а точнее сфабриковать их, так, чтобы суд стал на защиту «бедной и несчастной женщины», собственно как и получилось.
Комментарий юриста
С юридической точки зрения нет сомнения, что данное дело должно быть выиграно:
1) Имеется решение суда, запрещающее истице
2) Имеется желание ответчика сохранить за собою данную часть жилплощади.
3) Свидетели подтвердили, что ответчик пытался вселиться, но истица не пускала его в квартиру.
Суд закономерно выдал предписание судебным приставам о вселении. Но в силу правового вакуума суд не определил и не мог определить процедуру общежития в этом случае.
Комментарий системного аналитика
Как всегда закон не продуман и не имеет реального механизма его обеспечения.
В данном случае логично было бы предусмотреть обязательную приватизацию квартиры и выделение долей ее владельцам, с приоритетной возможностью выкупа доли у совладельца.
К этому мы пришли бы естественным путем, если бы наше государство несколько раз не переносило сроки приватизации. А так пока у Ларисы было три года резерва, за которые она надеялась меня тем или иным способом выписать из квартиры, она не шла ни на какие договоренности по этому поводу и естественно тянула с приватизацией.
Очередная дата приватизации 1 марта 2010 года также была передвинута и масса таких же горемычных семей, вынужденных после развода жить в одной квартире, осталась со своими проблемами. При этом чиновники приводили какие-то нелепые аргументы в пользу продления срока приватизации, хотя очевидно, что за 20 лет приватизации, все кто хотел, уже приватизировали свое жилье.
Комментарий мага
— Встречный иск, это игра по правилам судебно-правовой системы. Это гармонирует с ее энергией. А потом, развитие уже достигнутого в деле по выселению успеха, также — верно рассчитанный удар. Понятно, что ты сознавал, что большого смысла с позиции нормальной логики в данном иске нет. Но есть энергетическая составляющая всего этого — обернуть энергию врага, его силу — против него же. Этот прием часто используется в боевых искусствах. Тем более, что жилье, это ее слабое место и любой удар в этом направлении ослабляет ее, — сформулировал свою позицию Сергей.
— А как еще можно обернуть энергию судебно-правовой системы против нее же?
— Данная система, по сути гнилая внутри, очень не любит, когда кто-то узнает об этом. Поэтому если создать ситуацию огласки конкретного дела, то система будет вынуждена оправдываться и избавляться от тех своих элементов, что «явно опозорили ее честь и мундир». Этот механизм заложен в самой системе. Именно по этому сценарию проходят показательные суды.
— Ух ты. Надо попробовать.
11. Дело 9. О разделе совместно нажитого имущества
Реальные обстоятельства дела
Дело было заведено в 2004 году. Лариса использовала это дело как еще один фактор материального и морального давления на меня по вопросу выписки из нашей квартиры. Собственно, особо делить было нечего. Включение в список раздела вилок, ложек, гвоздей и молотков, и т. п. — не имел смысла, но Лариса включала всё, особенно в мою часть списка.
Хотя я оплатил все долги за квартиру и за аренду ее кабинета, оставил ей около 20 тысяч рублей на проживание, а как потом выяснилось, она еще и украла у меня банковскую карточку с 17 тысячами. Это перекрывало любую разницу между вещами, которые я взял с собой, и которая и без того была в ее пользу.