Православная монархия. Национальная монархия в России. Утопия, или Политическая реальность
Шрифт:
Перед нами еще один монолит в основании важного дела самоорганизации мирян перед лицом всеобщей апостасии в рамках орденских православных братств и союзов. «Не ожидай другого учителя, — говорил Златоуст своей пастве. — Есть у тебя слово Божие, — никто не научит тебя так, как оно. Ведь другой учитель иногда многое скрывает то из тщеславия, то из зависти. Послушайте, прошу вас, все привязанные к сей жизни, приобретайте книги — врачество души. Если не хотите ничего другого, приобретайте, по крайней мере, Новый Завет, Деяния Апостольские, Евангелие — постоянных наших наставников» (На Колос. Бес. IX, 1, XI, I).
Святитель полагал, что, вследствие неимения наставника в вере, мирянину необходимо самому напрягать свой ум к познанию Истины и не грех просить откровения у Бога!
Не эту ли печальную картину выпало нам наблюдать в преступном пассивном безразличии?! Св. Иоанн Златоуст особенно энергично восставал именно против пассивности народа даже в доктринальной стороне христианства и приветствовал деятельное участие мирян в хранении и защите истинного церковного учения! Ведь клирики — тоже люди, со своими слабостями и немощами, следовательно, нельзя признавать их непогрешимыми и с детской наивностью принимать их учение как небесное откровение, лукаво оправдывая свою лень и бездеятельность надуманными, квазицерковными правилами слепого послушания «батюшкам». Никакой особой сложности для верующих мирян в вопросах веры не существует. Например, критерием истинности того или другого проповедника должно быть согласие его с Священным Писанием. Чтобы не впасть в погибельную ересь, народу следует не полагаться на священных пастырей, но составлять на основе Священного Писания определенное мнение о священных предметах Веры, которое в своей основе было бы согласно с учением предшествующих поколений Церкви Христовой.
Безусловно, при таком энергичном участии церковного народа не будет места в Церкви ни «католическому папизму», ни протестантской всенародной иерархии. Клир у нас не господствует над народом церковным, но является его «старшим братом», «советником в делах веры», а не «самодержавным властителем». «Как сознательно-христианский, церковный народ не может не принимать широкого участия в церковном управлении клира», — писал Златоуст (На Тит. Бес. I, 4, XI, II). Серьезно занятый делами о вечном спасении, народ обязан живо интересоваться правоспособностью клира вести его к этой вожделенной цели человеческого бытия и в случае необходимости брать бразды правления Церковным кораблем в свои руки. Отсюда естественно происходит то убеждение, что народ не имеет никакого права оставаться равнодушным как к избранию членов клира, так и к прохождению ими своего высокого служения. Златоуст, хотя и не одобрял беспорядков, которые нередко происходили при избрании клириков, безусловно признавал выборное начало иерархии как необходимый принцип церковного благоустройства. При соблюдении сего древнего правила мы смогли бы избежать той ужасной деградации среди клириков, которую можем наблюдать сегодня, когда клир стал неподконтрольной мирянам корпорацией церковной бюрократии.
Возвращение к этим порядкам немыслимо без самоорганизации церковной общественности в деле защиты Веры и священных основ Церкви и государства. Принципиальным вопросом является и то, что Святитель всегда признавал необходимым для блага Церкви такой порядок вещей, при котором епископ не мог управлять Церковью по своему «произволу», «не давая никакого отчета», но чтобы управление его было «народным». Из этих слов св. Златоуста хорошо видно, что народ должен следить за тем, чтобы епископская кафедра была занимаема «законно», следовательно, ему нужно быть знакомым с апостольскими правилами, стать хранителем живого предания
Понимая, что настоящие церковные порядки должны выходить из полноты древних времен, и как трудно одной иерархии сохранить тождественность в веках церковных установлений, народ должен сам отстаивать их ценность, целостность и неприкосновенность. Признавая выборное начало иерархии, согласное апостольским постановлениям, миряне всякого епископа, поставленного «законно», путем народного избрания, должны поддерживать, а занявшего кафедру иначе — отвергать. В этом кроется определенный залог здоровья церковного организма. Конечно, народ не в силах лишить клирика священной степени в случае нарушения последним церковных законов, он может только просить об этом высшую иерархическую власть и отказаться от всякого общения с нарушителем норм церковной жизни. Святой Иоанн Златоуст искренне верил, что только при самодеятельности церковного народа возможна правильная приходская жизнь. Более того, святитель считал каждого христианина «священником, пророком и царем» (На 2 Кор. Бес. III, 5, 7, X, II. На Евр. Бес. XI, 3, XII, I.), но в нравственном, а не в протестантском смысле.
М. Новоселов, описывая церковную ситуацию в предреволюционной и пореволюционной России, писал следующее: «За последнее время нередко приходилось слышать голоса скорбного недоумения по поводу того обстоятельства, что наша иерархия запуталась в вопросе о стиле, а равно и в способах разрешения живоцерковного вопроса, — в то время как верующий народ обнаружил больше и ясности взгляда, и стойкости убеждения. Проскальзывает, а иногда открыто высказывается мысль, что «церковь заблудилась». Это нелепое и во многих отношениях крайне вредное отождествление иерархии с Церковью — обычное, к сожалению, явление в нашем обществе».
Ныне ничего не изменилось в лучшую сторону. Больно это признавать, но большое количество наших иерархов, в России и за границей, со времен Собора 1917–1918 гг., блуждает в потемках собственных ошибок и маловерия, во мраке нераскаянного греха за попустительство убийства помазанника Божиего — Русского Царя. Только организованный в орденском братстве мир способен в этой сложнейшей ситуации стать хранителем Церкви Христовой, защитником ее белых риз.
Надежды русской патриотической общественности долгое время возлагались на Русскую Зарубежную Церковь. Впрочем, раздавались и предупреждающие голоса, что слепая вера в непогрешимость Зарубежной Церкви была отчасти сродни общей русской болезни преклонения перед заграницей. Там, дескать, и солнце ярче, и сахар слаще, и Церковь лучше. До поры была лучше, но время это минуло.
Вернемся к процитированному выше «Обращению» к Зарубежному Синоду.
Видимо, в наши дни сбываются худшие прогнозы русских патриотов Зарубежья, прежних и нынешних, касательно перерождения РПЦЗ. Но семена плевел среди пшеничных колосьев были посеяны в русской церковной иерархии давно, еще до революции! Не распознанные вовремя, они стали заглушать добрые злаки, стремясь в наши дни окончательно засорить посев Истины. Время само диктовало необходимость братского объединения мирян, и не только в деле орденского служения сохранения истинного Православия.
Обращаясь к заявлению русских монархистов в 1927 году, о котором было сказано выше, мы можем процитировать текст документа в передаче архиепископа Феофана Полтавского: «При этом они заявляют, что если не найдут поддержки в борьбе за чистоту Православия у Синода, то будут вынуждены «с верными Православию пастырями искать путей спасения Русской Церкви помимо Синода и даже вопреки ему», по примеру православных братств южной России в XVI–XVII веках». Иными словами, авторы видели для себя возможность, ввиду явного отступления иерархов от Истины Православия, воспользоваться историческим русским опытом для сохранения Веры в орденских братствах верных клириков и мирян. Это не востребованный нами, но весьма актуальный в наши дни опыт Русского православного Зарубежья.