Правосудие любой ценой
Шрифт:
– Доброе утро, – поздоровался Михаил.
– Утро добрым не бывает, – дежурной фразой ответил Гринчук.
– А вас вчера не сильно за меня ругали? – с кухни спросил Браток.
Этот вопрос мучил его со вчерашнего дня. Лично его, Братка, начальники даже не ругали, Полковник время от времени хихикал, а Владимир Родионыч был серьезен, но, как показалось Братку, из последних сил.
– Не ругали, Ваня, не переживай, – успокоил его Гринчук. – Порадовались, что мои подчиненные умеют действовать эффективно и жестко.
– Да не хотел я ее наручниками крепить.
– Чтобы не мешала благословлять семью на демографические подвиги, – подсказал Гринчук. – Да ты не переживай, Ваня. Все в порядке. Будешь следующий раз по такой теме выступать – используй наработанные приемы.
Гринчук бросил на стул куртку и отправился в ванную.
– Вам несколько раз звонил Полковник! – крикнул ему вдогонку Михаил.
– Я немытый с начальством не общаюсь, – сказал Гринчук и закрыл за собой дверь на щеколду.
Что-то так переполошило отца Варфоломея. Или и в самом деле в Приморске разгулялась нечистая сила? И по церквям разослали ориентировку по этому поводу?
В дверь ванной постучали.
– Чего нужно?
– Снова звонит Полковник, – сообщил из-за двери Браток.
– Ты сказал ему, что подполковник Гринчук изволят принимать душ?
– Сказал.
– Он трубку положил?
– Нет, он…
– Пусть положит. Я потом перезвоню.
– Он потом перезвонит, – сказал Полковник Владимиру Родионычу. – Как только примет душ.
– М-да, – печально произнес Владимир Родионыч. – Сейчас это называется субординацией и уважением к старшим.
– Нет, ну почему же, – не согласился Полковник. – Мы ведь тоже не должны подрывать авторитет Юрия Ивановича, требуя, чтобы он бежал к телефону прямо из-под душа, мокрый и голый. Вот вы бы, например, не побежали?
Владимир Родионыч молча посмотрел на Полковника. Тот кашлянул и углубился в изучение отчета своей службы наблюдения. Эти листки он уже перечитал несколько раз, но не коротать же время, в самом деле, глядя в серьезное лицо Владимира Родионыча.
Тем более что отчет был очень даже приемлемый со всех точек зрения. Все осведомители в один голос подтвердили, что Гринчук теперь ни коим образом к смерти Атамана не привязан. Что все уже решилось. Нужные материалы, судя по всему, уже попали в прокуратуру. На радио и в телевизор они попали совершенно определенно, потому что городские представители четвертой власти на перебой, но одними и теми же словами, доносили эту драматическую историю до своих зрителей и слушателей.
– Так вы уверены, что это не с вашей подачи все так славно обернулось? – уже в третий раз спросил Владимир Родионыч.
И в третий раз Полковник заверил его, что нет, что не с подачи людей Полковника произошла столь приятная метаморфоза. Что его люди, к сожалению, не столь оперативны. И что, по их сведению, разоблачение заговора против Атамана пришло чуть ли не от самого Мастера.
Позвонил
– Здравствуйте, Юрий Иванович, – поздоровался Полковник. – И где же вас черт носил все это время без телефона? А… В здоровом теле – здоровый дух. Хорошо. И о душе, опять-таки, можно одновременно подумать.
Полковник прикрыл рукой трубку и спросил у Владимира Родионыча:
– Сказать, чтобы зашел?
– Пусть работает. Мы вчера с вами уже наметили, чем ему нужно заниматься в первую очередь.
– Вы тогда, Юрий Иванович, работайте по плану. Да. Вы, кстати, радио слушали? Нет? Там очень живо рассказывали о том, как группа негодяев устроила заговор с целью убить известного в определенных кругах Атамана. Вот именно. Трое из них – Грыжа, Ярик и еще какой-то фрукт, попытались скрыться из города, но не справились с управлением и упали вместе с машиной в пруд. А организатор всего, некий Петруха, скончался этим утром в больнице от острой сердечной недостаточности. Вот именно. Подполковник милиции Гринчук к этому делу имеет отношение только как свидетель. А само дело, ввиду гибели подозреваемых, будет, очевидно, закрыто. Да.
Полковник бросил быстрый взгляд на Владимира Родионыча. Он как раз изучал какие-то финансовые бумаги.
– Вы, Юрий Иванович, вчера никуда не ходили ночью? Это я просто так спросил, к слову.
– К слову, – сказал Гринчук, – я пришел домой около полуночи и снова ушел уже утром. Поздним утром. Можете спросить у охраны. Так что у меня – алиби. Я знаю, что вы ничего такого не имели ввиду. До свидания.
Гринчук положил трубку и посмотрел на Братка:
– Что сегодня на завтрак?
– Картошка жареная на сале.
– И все?
– А я больше ничего не умею, – похвастался Браток. – Кроме яичницы, но вы вчера сказали, что если я еще раз приготовлю…
– Ладно, – согласился Гринчук, – пошли завтракать. Заодно и наметим наших планов громадье.
Под картошку и наметили.
Братку выпало идти к участковому.
– И особо подчеркни, что это он отвечает передо мной за то, что творится на его территории. Увеличение патрулей мы выбили? Выбили. Маршруты изменили? Изменили. Патрули получают доплаты за бдительность и четкость? Да и сам он тоже не обделен. Так какого хрена – тут можешь в выражениях не стесняться – какого хрена он не может уследить за этими малолетками. И если он сам не может с ними справиться, то пусть даст нам имена, явки и пароли – сами разберемся. Разберемся ведь?
Браток ответил в том смысле, что да, чего бы и не разобраться.
Михаил ел молча.
Гринчуку приходилось прилагать усилия, чтобы не смотреть в его сторону.
Оговорив с Братком его задачу, Гринчук, наконец, обернулся к Михаилу.
– Миша, ты займись младшим Махмутовым. Поговори с их семейным начальником охраны. На родителей пока не выходи, бестолку. Мама без ума от своего сына, а папа без ума от рождения. Придется работать непосредственно с зажравшимся мальчиком. Одно радует, вроде в охране у них нормальные ребята.