Правосудие Зельба
Шрифт:
Я уже давно не проводил ночь у женщины. После этого возвращение в свою квартиру — как возвращение в свой город из отпуска. Краткое состояние невесомости, прежде чем ты вновь погружаешься в обыденность.
Я приготовил себе чай от ревматизма, с чисто профилактической целью, и еще раз углубился в чтение материалов папки Мишке. Сверху лежала копия газетной заметки, которую я нашел на письменном столе Мишке и сунул в папку. Я прочел юбилейную статью под названием «Двенадцать темных лет». В ней лишь кратко говорилось о принудительном труде еврейских химиков. Да, они были, но вместе с ними страдал от этой вынужденной ситуации и сам РХЗ. В отличие от других крупных немецких предприятий, те, кто был занят на принудительных работах, сразу же после войны получили щедрые компенсации. Автор говорил, ссылаясь на Южную Африку, что современному
Я помнил этот процесс. Я сам вел расследование. Сторону обвинения представлял мой шеф, оберпрокурор Зёделькнехт. Химиков Тиберга и Домке обвинили в саботаже и в каком-то нарушении расового закона — в каком именно, я уже не помню, — и приговорили к смерти. Тибергу удалось бежать, а Домке казнили. Все это происходило в конце 1943 — в начале 1944 года. В начале 1950-х годов Тиберг вернулся из США, где очень успешно руководил собственным химическим заводом, опять вступил в концерн РХЗ и вскоре стал его генеральным директором.
Много газетных материалов было посвящено пожару в марте 1978 года. В прессе говорилось о сорока миллионах марок ущерба, ничего не сообщалось о погибших или раненых, зато печатались заявления руководства РХЗ о том, что яд, выделявшийся из горящих пестицидов, был совершенно безвреден для человеческого организма. Меня потрясают подобные заявления представителей химической промышленности — получается, что яд, уничтожающий тараканов, которые, по всем прогнозам, переживут даже атомный холокост, для нас, людей, не более вреден, чем дым от древесно-угольного барбекю-гриля. На эту тему я обнаружил в папке также взятые из журнала «Штадт-штрайхер» материалы группы «Хлорно-зеленые», согласно которым во время пожара выделялись «севезояды» ТХДД, [87] гексахлорофен и трихлорэтилен. Многочисленные пострадавшие, рабочие завода, были тайно доставлены в принадлежащий заводу лечебно-оздоровительный центр в Любероне, на юге Франции. Кроме того, несколько копий документов и вырезок были посвящены долевому участию в акционерном капитале РХЗ и критике со стороны федерального ведомства надзора за деятельностью картелей, оставшейся в конечном счете без последствий. Речь шла о роли завода на фармацевтическом рынке.
87
10 июля 1976 г. в итальянском городе Севезо из труб химического комбината «ICMESA» при взрыве рабочего котла произошел выброс ядовитого облака, вследствие чего произошло тотальное загрязнение 1500 га густо населенной местности; после аварии город в течение шестнадцати месяцев был необитаем. «Севезо-яд», или ТХДД (тетрахлордибензо-р-диоксин) в 67 тысяч раз ядовитее цианистого калия и в 500 — стрихнина.
Перед компьютерными распечатками я долго сидел в состоянии полной беспомощности. Я видел данные, названия, числа, кривые графиков и непонятные сокращения вроде BAS, ВОЕ и HST. Может, это были распечатки личных файлов Мишке, которые он хранил в РВЦ? Я решил поговорить с Гремлихом.
В одиннадцать я начал звонить по номерам, указанным в ответах на газетное объявление Мишке. Я представлялся профессором Зельком из Гамбургского университета и говорил, что хочу продолжить контакт, установленный моим коллегой для реализации научного проекта по социальной и экономической истории. Мои собеседники недоумевали: «мой коллега» сказал им, что их устные свидетельства не имеют для данного проекта никакой ценности. Теперь уже недоумевал я — один звонок за другим с одним и тем же результатом. Некоторые, правда, успели сообщить, что Мишке потому не придал значения их свидетельствам, что они начали работать в РХЗ лишь с 1945 года. Они с досадой говорили, что «мой коллега» мог бы избавить их от этой мороки, если бы сразу правильно сориентировал их относительно
— «Возмещение затрат»! Как же, держи карман шире! Может, вы возместите нам наши затраты?
Не успел я положить трубку после очередного разговора, как телефон зазвонил.
— До тебя не дозвониться! С какой это дамой ты так долго беседовал?
Бабс хотела удостовериться, что я не забыл про концерт, на который мы вместе собирались отправиться сегодня вечером.
— Я возьму с собой Рёзхен и Георга. Им так понравилась «Дива», что они решили обязательно сходить на Вильгельмину Фернандес. [88]
88
Вильгельмина Фернандес— американская оперная певица, сыгравшая главную роль в фильме французского режиссера Жан-Жака Бенекса «Дива» (1981).
Про концерт я, конечно, забыл. Во время изучения содержимого папки одна моя извилина параллельно обдумывала организацию досуга сегодняшним вечером с учетом возможного присутствия Бригиты. Интересно, можно ли еще будет купить билет?
— Без четверти восемь у «Розенгартена»? Возможно, я приду не один.
— Ага, значит, это все-таки была дама. Она хоть красивая?
— Мне нравится.
Чтобы уж довести начатое дело до конца, я решил написать еще некой Вере Мюллер в Сан-Франциско. Я не знал, о чем конкретно мог спросить ее. Может, Мишке уже задавал ей конкретные вопросы. Именно это я и попытался выяснить в своем письме. Я понес его на главный почтамт на Парадеплац. На обратном пути я купил пять дюжин улиток на после концерта, а для Турбо — свежую печенку. Меня мучили угрызения совести, поскольку я на всю ночь оставил его одного.
Вернувшись домой, я хотел сделать себе сэндвич с сардинами, оливками и луком. Осуществить это намерение мне помешала фрау Бухендорфф. Ей сегодня пришлось ненадолго выйти на работу, чтобы что-то напечатать для Фирнера, а, возвращаясь домой через Цолльхофштрассе и проезжая мимо погребка «Трабер», она увидела перед входом одного из тех типов, которые избили Мишке на Солдатском кладбище.
— Я звоню из телефонной будки. Он, по-моему, еще не вышел. Вы можете сейчас приехать сюда? Если он выйдет, я поеду за ним. А вы, если меня здесь уже не будет, езжайте домой, я позвоню вам, как только смогу. — Она говорила срывающимся от волнения голосом.
— Боже мой, девочка, не делай глупостей! Вполне достаточно будет, если ты просто запомнишь номер его машины! Я сейчас же выезжаю!
10
У Фреда день рождения
На лестнице я чуть не сбил с ног фрау Вайланд, а отъезжая, чуть не переехал ее мужа. Я помчался мимо вокзала, через мост Конрада Аденауэра, не обращая внимания на бледные лица испуганных пешеходов и красный свет светофоров. Когда я через пять минут остановился на Цолльхофштрассе перед погребком «Трабер», машина фрау Бухендорфф еще стояла напротив, в зоне действия знака «стоянка запрещена». Я выскочил из машины и вошел в погребок. Стойка, буквально два-три стола, музыкальный и игровой автоматы, с десяток посетителей и хозяйка. Фрау Бухендорфф стояла у стойки с кружкой пива в одной руке и рубленой котлетой в другой. Я подошел к ней.
— Привет, Юдит! Сколько лет, сколько зим!
— Привет, Герхард! Выпьешь со мной пива?
К пиву я заказал две котлеты. Какой-то тип справа от нее сказал:
— Эти котлеты хозяйке делает ее мамаша.
Юдит представила мне его:
— Это Фред. Настоящий венец. Он говорит, что у него сегодня серьезный повод выпить. Фред, это Герхард.
Для середины дня он выпил уже больше чем достаточно. С пьяной непринужденностью он шагнул к музыкальному автомату, оперся на него, выбирая пластинку, и, вернувшись, встал между мной и Юдит.
— Хозяйка заведения Юлия тоже из Австрии. Поэтому я люблю отмечать здесь свой день рождения… А вот и мой подарок! — Он похлопал Юдит всей пятерней по заду.
— А чем ты занимаешься, Фред?
— Мрамором и красным вином, импорт-экспорт. А ты?
— Работаю в сфере безопасности. Охрана объектов, личная охрана, телохранитель, инструктор служебных собак и так далее. Кстати, мне как раз нужны такие парни, как ты. Только вот с алкоголем тебе бы надо быть поаккуратнее.