Прайд
Шрифт:
Рейя не старалась.
Совсем.
Перед смертью бородач вопил так, что его товарищи в испуге замерли на месте, ошарашенно наблюдая, как их предводителя выпивают досуха. И лишь после того, как верзила перестал орать и рухнул в снег, работорговцы схватились за оружие и набросились на львицу.
То есть, это им, вначале так показалось.
Опытных бойцов видно сразу: эти люди привыкли участвовать в сражениях и оружие, для каждого, было продолжением
Рейя дралась неумело, да и когда она могла научиться? Кошке был день, от роду! Никакого оружия, кроме коготков и никакой защиты, кроме иллюзии одежды на маленьком совершенном теле. Но жёлтые глаза пылали, словно две звезды, а оскаленные клыки сверкали, ярче снега.
И она убивала людей, одного за другим.
Кого – выпивала, а кого и просто полосовала когтями, превращая прочные доспехи в лохмотья из прорубленного металла. Рослые умелые воины раз за разом промахивались, истошно вопили, выкрикивали непристойные ругательства, отпрыгивали назад…
И умирали, умирали, умирали.
– Очаровательно, – сказала я Серра и облизнулась, – она мне нравится! Смотри, как она этого толстяка, а?
– Она же их искренне ненавидит, – без всякого энтузиазма, заметил кот, – чисто по-человечески, ненавидит. Ну, да ладно. Пришло и наше время. Пора принимать участие, пока некоторые участники представления не успели покинуть сцену.
Кое-кто, из людей, поумнее остальных, вовремя сообразил, каким будет исход схватки и решил дать дёру. Пятеро красных, словно зимнее светило, исходящих зловонным паром, работорговцев погрузились в сани и жёстко стегая визжащих собак, пытались дать дёру. Сани неуклюже поворачивали, и эта их медлительность, помноженная на вопли гибнущих товарищей, доводила седоков до умопомрачения.
Стоило Серра закончить фразу, и я мгновенно сорвалась с места, устремившись к той повозке, где разместились трое, орущих друг на друга, ублюдков. Я мчалась так быстро, что животные увидели меня лишь тогда, когда их компания увеличилась на одну великолепную кошку.
– Привет, мальчики, – надо же быть вежливой, – кто там хотел поразвлечься?
И свернула шею приземистому коротышке, мечтавшему трахнуть нашу кошечку. Похожий на кусок неотёсанного дерева великан, у которого волосы, похоже, не росли только на глазах, попытался нанизать меня на длинный нож. Я тотчас вернула оружие владельцу – прямо в распахнутую вонючую пасть. Последний попытался удрать, и я позволила ему это. Выпила досуха.
Серра, как я заметила, не стал играть с пищей и методично употребил обоих одного за другим. Потом бросил трупы собакам. О, а я и не подумала о бедных голодных тварюшках!
Когда мы вернулись к каравану, Рейа почти закончила. Везде в живописных позах лежали убитые ею работорговцы. В живых оставался лишь один: высохший, словно щепка, с
Мы остановились, наблюдая.
Момент истины.
Внезапно, Рейя, застывшая перед коленопреклонённым человеком, начала громко кричать. Совершенно безумный вопль, не похожий ни на что, слышанное мной прежде. Продолжая издавать этот, сводящий с ума звук, кошка положила обе ладони на голову человека.
От мощного взрыва сани, стоявшие рядом, опрокинулись на бок, а я едва не повалилась в снег. От работорговца не осталось ничего. Только вытаявшая проплешина в снежном покрывале.
– Ого! – ошеломлённо выдохнула я и повернулась к Серра, – и что это было?
– Скажем, я знаю, как такое сделать, – он покачал головой, – но сам никогда не пробовал. На это уходит целая прорва энергии. Видимо оно того стоило.
Рейя перестала кричать и некоторое время стояла молча, опустив голову и бессильно уронив руки вдоль тела. Потом, не поднимая головы, медленно зашагала вперёд. Кошка прошла между нами, не взглянув ни на меня, ни на Серра. Куда она направлялась, не было и тени сомнения. Поэтому, услышав звук ломающихся запоров, я ничуть не удивилась.
– Как поступим с пленниками? – поинтересовалась я, наблюдая за чумазыми истощёнными подростками, выбирающимися наружу.
– Странный вопрос, – кот ухмыльнулся, – мне кажется, всё давно решили и без нас.
– Уверен? – я недоверчиво покосилась на него, – это, даже как-то смешно!
– Абсолютно, – он склонился над лежащей девчушкой и бережно убрал снег с её лица, – люди часто бывают глупы и жестоки, выбрасывая то, что им кажется бесполезным и ненужным.
Я подошла ближе: очень красивый ребёнок. Кажется, чувства не до конца покинули её: тёмные глаза пытались сфокусироваться на лице льва. В общем-то я уже приняла его решение и согласилась с ним. Однако я не позволю считать себя белой и пушистой кошечкой.
– Это не значит, что нужно подбирать весь их мусор, – проворчала я, отворачиваясь. Коту совсем ни к чему видеть выражение моего лица.
– Разве она похожа на мусор? Она прекрасна, как цветок! – я не выдержала и повинуясь его интонации, повернулась к лежащей девочке, – думаю, из неё получится очаровательная кошка.
– Ещё никто не обращал детей, – признаться, по-настоящему меня беспокоило лишь это. Я присела на камень, – скажи честно, тебе просто хочется немного поэкспериментировать.
Ухмыляясь, лев достал свой заветный медальон и распутав цепочку, осторожно приподнял голову лежащего ребёнка. Снег осыпался с распущенных волос и повис в воздухе, словно нимб вокруг бледного лица. В этот момент девочка, как никогда, напоминала того ангела, о котором говорил Серра. Как люди могли убить подобную красоту? Животные, что с них взять!
– Может быть, а может и нет. Уже не имеет значения, – кот бережно одел украшение на тонкую шею и медальон коснулся обнажённой груди, – дело сделано.