Прайс на прекрасного принца
Шрифт:
Она выпорхнула из купе, а когда вернулась обратно, водрузила на стол несколько пачек с бинтами.
– Одолжила у проводницы. Все складывается более чем удачно. Думаю, можем приступать.
Свекровь уселась поудобнее, разрешив Германовой заняться «маскировкой».
Тридцать минут спустя Катарина присвистнула:
– Классно получилось!
– Теперь надевайте парик, и дело в шляпе, – велела Ева.
Розалия критически смотрела в зеркало.
– Уродина страшная! Но в создавшейся ситуации это лучшее, что можно
Далее последовали слова благодарности Еве. Розалия называла Германову восьмым чудом света и пообещала в самом ближайшем будущем нанести визит в их агентство.
– Услуга за услугу. Ты помогла мне, а я в свою очередь помогу твоему агентству. Закажу у вас праздник, на который рассчитываю получить большую скидку.
Ката прикрыла лицо руками.
– Без проблем, – щебетала Ева, – мы рады новым клиентам. Вы останетесь довольны.
Вручив Катке вторую визитку, Ева пояснила:
– Это на случай, если первая потеряется.
Вот, в принципе, так и произошло знакомство Катарины с Германовой Евой Альбертовной. Теперь представьте себе состояние Копейкиной, когда месяц спустя она вдруг увидела Еву, но уже облаченную в грязную рваную одежду и знавшие лучшие времена ботинки.
Как подобное могло случиться? Ева – обеспеченная дама, владелица крупного агентства, которая, естественно, не нуждается в деньгах, в образе бомжихи лежит в сугробе с проломленной головой!
Дальше – больше. В отделении, после того как был составлен протокол, Катка узнала от капитана, что на Германовой был седой парик.
Множество вопросов, на которые не было ответов, крутились в голове Каты, мешая сосредоточиться. Зачем Ева вырядилась нищенкой? Почему она бродила по темной улице, словно неприкаянная? И наконец, кто отправил Германову на тот свет?
Аналогичные вопросы интересовали не только Катку. Ребята, на чьем участке был обнаружен труп, также жаждали поскорее поставить точку в этом деле.
Единственное, о чем не догадывались сотрудники правоохранительных органов, так это о желании Каты Копейкиной лично докопаться до правды. Ведь Катка славилась своей принципиальностью и страстью к раскрытию преступлений.
Что ж, похоже, загадочная смерть Евы Германовой могла на время оторвать Копейкину от повседневной рутины и склок с Розалией, предоставив детективу-любителю очередной шанс доказать, в первую очередь самой себе, что расследование преступлений – это ее истинное призвание.
В агентство Катка решила отправиться на следующей неделе, справедливо полагая, что сейчас там и без нее царит переполох. Наверняка с сотрудниками фирмы ведутся ежедневные беседы касательно жизни покойной. Сталкиваться нос к носу с милицией – не очень удачная перспектива. Катка может и подождать, чтобы потом, не вызывая особых подозрений, лично переговорить с каждым, кто хоть в малейшей степени может пролить
А пока Копейкина порулила на место преступления, в надежде опросить местных бомжей, коих в том районе имелось предостаточно. Она сама, приезжая в салон красоты, не раз замечала слонявшихся поблизости граждан без определенного места жительства. И если рассуждать логически, то, вполне возможно, кто-то из них мог заметить в тот роковой вечер Еву на своей территории.
Припарковавшись возле салона, Ката вышла из «Фиата». Вблизи от станции метро выстроились в ряд торговые палатки. У одной из них тусовались несколько мужичков, по внешнему виду которых Копейкина поняла, что это любители горячительных напитков.
Приблизившись к веселой компашке, Ката кашлянула.
Никто из выпивох даже и не думал посмотреть в ее сторону. Пришлось подойти к ним почти вплотную.
Тронув высокого дядьку за локоть, Катка несмело затараторила:
– Простите, вы местный?
Мужик закивал:
– Двадцать лет здесь живу. А че?
– В курсе, что три дня назад неподалеку от салона красоты обнаружили труп женщины?
– Угу.
– Мы все в курсе, – лениво бросил мужик в полинялой дубленке.
– Вы случайно ее не знали?
– Кого?
– Покойную?
– Ну ты даешь, мы, по-твоему, кто?
– Кто?
– Да уж не бомжи, у каждого квартирка собственная имеется!
– И семьи, – вставил низенький крепыш.
– А та баба бомжевала.
– Значит, вы все-таки ее знали?
– Говорят тебе русским языком – нет.
– Тогда почему решили, что она бомж?
Мужики переглянулись.
– Ты че, нас на понты берешь? Из ментовки, что ли?
– Нет.
– Тогда вали отсюда.
– Неужели вам трудно ответить?
– Мы заняты.
Крепыш достал из-за пазухи начатую бутылку сорокаградусной и, сделав из горлышка два глотка, икнул.
– Точно, заняты, а ты нас отвлекаешь.
Катарина сжала кулаки.
– Ладно, не хотите по-хорошему, будем разговаривать по-плохому. Я действительно из милиции! Расследую убийство Евы Германовой. Так что решайте: либо вы говорите со мной здесь, либо немедленно проедем в отделение.
– Из ментовки, говоришь? А документик у тебя есть?
– Конечно.
– Покаж!
– Он… кхм… я его оставила в столе.
Мужички заржали:
– Ха-ха-ха…
– Нашла дураков!
– Да ты на себя посмотри, какой из тебя мент?
– Профурсетка!
– Топай подобру-поздорову.
Отойдя от пьяниц, Катарина вынуждена была признать собственное поражение.
– Эй, тетка, дай сто рубликов, – послышалось сзади.
Полагая, что обратились не к ней, Копейкина даже не соизволила обернуться.
– Тетка, – повторил детский голосок, – дай сотенку.
Двинувшись к «Фиату», Ката почувствовала, как кто-то потянул ее за рукав.