Праздничный пикник (сборник)

Стаут Рекс

– Восемь минут двенадцатого.

– Ты можешь вызвать их сюда сейчас?

– Сомневаюсь. Всех пятерых?

– Да.

– Разве что на заре. Привести их к вам в спальню?

Вульф поскреб кончик носа.

– Ладно. Только обзвони их сейчас, кого найдешь. Договорись на одиннадцать утра. Скажи, что я готов разоблачить убийцу, но должен с ними посоветоваться.

– Что ж, на такую приманку они клюнут, – признал я и потянулся к телефону.

Глава четвертая

До двух минут

двенадцатого, когда Вульф спустился в лифте из оранжереи и поздоровался с гостями, законники с Лонг-Айленда никак себя не проявили. Что вовсе не означало, что они не проявятся в три минуты двенадцатого.

По сообщениям утренних газет, окружной прокурор Дилэни и начальник уголовной полиции Бакстер пришли к выводу, что в палатку мог проникнуть сзади кто угодно, и расследование пока не сдвинулось с мертвой точки.

Если Анна Банау читала газеты (а у меня не было оснований подозревать, что почтенная дама их не читает), она могла уже тянуться к телефонной трубке, чтобы звонить в полицию.

Сам я успел назвониться – вчера вечером и сегодня утром, – приглашая к нам гостей, и не только. В телефонном справочнике Манхэттена я легко нашел адрес и телефон Александра Банау, но звонить ему домой не стал. Я также решил не звонить в ресторан «Цоллер» на Пятьдесят второй улице.

Сам-то я обедал в «Цоллере» всего два раза, но один мой приятель наведывался туда чуть ли не ежедневно. Да, сказал он мне, есть в «Цоллере» такой старший официант, Алекс Банау. Алекс был ему по душе, и приятель всерьез обеспокоился, не означает ли мой звонок, что официанту грозят какие-то неприятности. Я заверил, что никаких неприятностей не предвидится, просто хочу кое-что уточнить, и распрощался.

Потом я сидел и пялился на клочок бумаги, на котором записал домашний телефон Банау – у меня руки так и чесались позвонить. Но что ему сказать? Нет.

Замечу также, что примерно в половине одиннадцатого я вынул из ящика своего стола «марли», проверил, заряжен ли револьвер, и сунул его в карман. Я сообщаю вам это не для того, чтобы подготовить к предстоящей бойне, а чтобы показать, насколько поверил в показания миссис Банау. Как-никак, когда ждешь в гости убийцу, нервы которого натянуты до предела, нужно быть готовым ко всему.

Импортер X. Л. Гриффин и Поль Раго, виртуоз приправ, прибыли по отдельности, а Джеймс Корби и Флора привели с собой Дика Веттера.

Я намеревался усадить Флору в красное кожаное кресло, но Раго, шестифутовый усач с потешным акцентом, опередил меня. Так что Флоре пришлось довольствоваться одним из желтых кресел, рядком выстроенных перед столом Вульфа.

Веттер занял кресло слева от девушки, а ее отец сел справа. Коротышка Гриффин, велеречивый Цицерон, уселся в крайнее кресло возле моего стола.

Когда Вульф спустился из оранжереи, вошел в кабинет, поздоровался и двинулся к своему столу, Веттер открыл пасть и заговорил, даже не дав Вульфу угнездиться в своем кресле, рассчитанном на слона средних размеров.

– Надеюсь, вы нас не слишком задержите, мистер Вульф, – проворковал

идол американок. – Я спросил мистера Гудвина, нельзя ли собраться пораньше, но он ответил, что нет. Нам с мисс Корби нужно сегодня пообедать пораньше, потому что в половине второго меня ждет обсуждение сценария.

Я приподнял бровь. Надо же, какая честь: я вел машину, держа правую руку в каком-то дюйме от плеча девушки, которую сам Дик Мыльнер-Веттер удостоил приглашения на обед.

Вульф, перестав ерзать в кресле, произнес:

– Я не стану вас задерживать дольше, чем потребуется, сэр. Так вы с мисс Корби друзья?

– А это имеет отношение к делу?

– Возможно, нет. Но в данную минуту меня интересует все связанное с каждым из вас. Я отдаю себе отчет в том, что вам неприятно слышать подобное высказывание из моих уст. Особенно сразу после того, как праздновалась годовщина самого славного события в жизни этой свободной страны. Тем не менее долг есть долг. Один из вас – злодей. Убийца Филипа Холта.

Вульф, вероятно, строил свой расчет на том, что один из них упадет в обморок, вскочит и убежит. Но никто даже бровью не повел. Все сидели как истуканы и смотрели на Вульфа.

– Один из нас? – спросил наконец Гриффин.

Вульф кивнул:

– Я решил, что лучше сразу взять быка за рога. Подумал…

– Вот потеха, – прервал его Корби. – Вы, конечно, шутите. Только от шутки вашей после того, что вы вчера говорили окружному прокурору, дурно пахнет.

– Это вовсе не шутка, мистер Корби. Мне, право, жаль. Вчера мне казалось, что все обстоит именно так, как я думал, но я заблуждался. Нашелся свидетель, надежный и солидный, который готов присягнуть, что во время митинга, до тех самых пор, пока не обнаружили тело, никто сзади в палатку не заходил. Я также знаю, что ни я, ни мистер Гудвин Филипа Холта не убивали. Следовательно, убийца один из вас. Так что нам придется поговорить.

– Вы сказали – свидетель? – В устах Раго это прозвучало как «швидетель».

– Кто он? – потребовал Корби. – Откуда он взялся?

– Это женщина, и живет она в Нью-Йорке. Мистер Гудвин, который беседовал с ней, полностью убежден в ее искренности и благонадежности, а мистеру Гудвину трудно угодить. Вероятность того, что ее показания можно опровергнуть, ничтожна. Вот все, что я…

– Не понимаю, – развел руками Веттер. – Если у них есть такой свидетель, почему нас до сих пор не арестовали?

– Потому что она еще не обращалась в полицию. Там про нее ничего не знают. Пока. В любую минуту ее могут найти, или она сама обратится в полицию. Если так случится, то в ближайшее время мы с вами будем отвечать на вопросы полицейских. Коль скоро вы откажетесь от беседы со мной или меня не удовлетворят ваши ответы, я буду вынужден сам сообщить мистеру Дилэни о существовании свидетельницы. Скажу откровенно, я предпочел бы до этого не доводить. Услышав ее показания, мистер Дилэни уже не будет с вами таким любезным и внимательным, как вчера. Я хочу задать вам несколько вопросов.