Праздник на выезде
Шрифт:
– Лично я как раз этим и занимаюсь. – Рудаков вальяжно закинул руки за голову.
– Тебя просто заело, потому что батя у тебя деньги отобрал! Еще и меня за собой решил потянуть. Нет уж, спасибо! – Макс фыркнул. – Весь этот твой бизнес – детский сад! Ни один дурак тебе не доверит свадьбу!
Глеб медленно приподнялся на локтях и прищурился. Вот она, человеческая зависть в чистом виде! Уж конечно, самого Макса-то никто бы в здравом уме королем вечеринок не назвал. Еще бы! Ни ума, ни фантазии! Да если бы не Глеб, Гороход бы вообще не узнал, что такое настоящие развлечения. Сидел бы, наверное, у мамы своей на работе, клеил машинки из бумажек и катал их туда-сюда по столу, изображая ртом шум мотора.
– Если
– Ни фига! Просто все твои вечеринки – самая настоящая катастрофа!
Это был уже удар ниже пояса.
– Да ладно! – Глеб швырнул плед на пол и тоже вскочил. – Ты же сам всегда на них веселился больше всех!
– Я приходил, чтоб тебя не обидеть! – парировал Макс.
– А битва шампанским? – Глеб встал напротив друга, не собираясь уступать ни на йоту в этой словесной дуэли.
– После нее у троих было воспаление легких! Ты же ее в апреле устроил! В открытом гольф-клубе! – набычился Гороход.
– А зомби-хеллоуин?
– Нас с Лахтиным копы завернули, потому что приняли за бомжей! – Макс отбивал каждый выпад, как будто заранее готовился, и Глеб даже растерялся слегка, но вовремя опомнился и вытащил из рукава козырного туза.
– Но обмен полами-то крутой был? А? Забыл, как тебя в том синем платье аж три девчонки пытались склеить! Ты же был звездой вечера!
– Ага, круче некуда! – Макс хмыкнул. – Если не считать того, что после вечеринки Вадьку какие-то гомофобы избили на заправке! И «Порш» его чуть не спалили!
Ах так?! Ну что ж. Ты сам напросился. Лови джокера, детка.
– Мальчишник. – Глеб скрестил руки на груди. После такого на рэп-баттлах положено говорить «раунд».
– Ну да, тут тебе повезло, – сдался Макс. – Мы успели свалить до копов, и никто не пострадал.
Глеб уже раскрыл рот, чтобы воскликнуть: «Съел!», но вдруг осознал, что пострадавшие на мальчишнике все же были. Та девушка, Алина. Ее ведь уволили, так она сказала? Да и видок у нее был скверный, сидела на остановке потерянная и несчастная, как собачонка из приюта на акции «Возьми себе друга». Глеб не помнил наверняка, давал ли он ей какую-нибудь запрещенку, зато отлично помнил, что там, в фойе отеля, при первой встрече, она произвела на него сильное впечатление. И вовсе не своей заурядной внешностью, а какой-то внутренней тоской. Глаза у нее были грустные, и этот взгляд накрепко въелся в память Глеба, как красное вино в мамин итальянский ковер. Работать в субботний вечер! Тот индус вообще слышал о том, что рабство отменили? Алина все бегала, суетилась, улаживала какие-то проблемы, и Глебу захотелось подарить ей немного легкости и веселья, всего-то навсего! Чего такого она могла натворить, чтобы ее уволили после этого? Глупости. Наверняка тот индус просто раздул из мухи слона, у них ведь в Индии вообще сплошные слоны, куда ни плюнь. Вот будь Глеб начальником Алины, уж он бы ее ценил.
– Мася! – послышалось сверху. – Иди спать, тебе завтра вставать рано!
Макс тут же рванул с места, и у Глеба пропало всякое желание что-то ему доказывать. Без балласта делать бизнес даже проще, а Гороход еще локти грызть будет. Бедолага не вылезает из-под юбок: на работе – маман, дома – невеста с замашками Муссолини.
Стараясь не слушать, как на втором этаже Ксюша обстреливает Макса командами, Глеб укутался в плед и уже было закемарил, как вдруг телефон заверещал пожарной сиреной. Точно! Они же вчера играли в «Охотников за привидениями», видно для пущей атмосферности Глеб сменил рингтон. На экране высветился незнакомый номер.
– Да? – зевнул в трубку Глеб, ожидая услышать про очередную невероятно выгодную акцию в центре красоты и здоровья или, на худой конец, про липовую службу безопасности банка из мест не столь отдаленных. Но голос из динамика лишил Рудакова остатков сна.
– Сынок,
– Да. А ты где?
– В ванной! Чтобы папа не слышал. Купила новый телефон, придется его потом выбросить… – В трубке что-то зашуршало. – Сейчас, продиктую тебе адрес, записывай…
– Какой адрес?! Зачем тебе выбрасывать телефон? – Глеб напрягся. Мама всегда была паникершей, но до паранойи пока не скатывалась.
– Папа в бешенстве, никогда его таким не видела. Запретил мне с тобой связываться и давать денег… А я как подумаю, что ты там совсем один, голодный… – Мама всхлипнула. – Но ничего. Поживешь пока у моей подруги. Помнишь тетю Илону?
Само собой, никаких теть Глеб не помнил. Рудаков-старший подруг жены не переваривал и домой просил не водить. От женской болтовни у него неизменно портилось настроение, начиналась мигрень и обострялась хроническая ворчливость. Поэтому мама всегда встречалась с «девочками», – так она называла своих ровесниц, – вне дома. То они устраивали себе выходные в СПА, то мотались по театральным премьерам и прочим операм с балетами. И всякий раз мама считала своим долгом доложить Глебу свежие сплетни: у тети Веры родился внук, сын тети Лены снялся в клипе Шнура… Глеб и обычные-то новости никогда не смотрел, а тут его внимания и вовсе хватало на «ой, я тебе сейчас такое расскажу…». Дальше – белый шум и пустота.
– Не очень, – уклончиво отозвался Глеб.
– Ну как же! Илона Веригина! Папа еще ее терпеть не может!
Уточнила так уточнила. Списком людей, которых Кирилл Андреевич Рудаков не выносил, можно было обмотать земной шар как минимум дважды. И мамины подруги от первой до последней стояли во главе этого списка.
– Мам, я у Макса сейчас, все нормально. Если хочешь помочь, сними мне лучше номер в гостинице! Или миллион подкинь, а папе скажи, что я его на беляшах заработал.
– Не могу! Он предупредил, что будет отслеживать мои траты и, если я хоть копейку на тебя потрачу, он и мне заблокирует карты. – Мама тяжко вздохнула. – Ты пойми, он волнуется за тебя…
– Странный способ это показать, – отрезал Глеб.
Больше всего в этой ситуации его бесило, что мама оправдывает отца. Ясно же, что человек с катушек слетел. Неужели нельзя было хоть раз в жизни пойти поперек его воли? Сама ведь возвела его на пьедестал, а Глебу теперь расхлебывать.
– Все утрясется, слышишь? – Мамин голос дрогнул, будто она сама в это слабо верила. – А пока поезжай к тете Илоне, вот прямо завтра утром. Она, конечно, своеобразная, но вы поладите, я уверена.
Настала очередь Глеба тяжко вздыхать. Если уж мама сама назвала эту мадам своеобразной, то у нее определенно не все дома. Впрочем, не зря ведь Макс сказал: «Ни один дурак тебе не доверит свадьбу». Дурак, может, и не доверит, а вот одинокая богатая дама с кучей тараканов – запросто. Если не свадьбу, то какое-нибудь другое мероприятие. Женщин ведь хлебом не корми, дай что-нибудь отметить. Глеб как следует присядет ей на уши, вытянет деньжат, а там уж и Алину наймет. Она еще Бога благодарить будет, что из-за Глеба лишилась своей унылой фармацевтической работы у этих индийских рабовладельцев. А благодарные девушки способны на такое, что аж мурашки по телу.
От этой мысли Рудаков-младший улыбнулся, потом повернулся на другой бок и уснул так сладко, как уже давненько не засыпал.
Глава 4
Алина честно собиралась рассказать родителям про увольнение. Сначала за ужином, но тогда отцу начала названивать пациентка. Очень боялась, что у нее швы после коронарного шунтирования разойдутся. Только Пал Семеныч ложку ко рту поднесет – звонок.
– А если я на бок лягу? А если сяду? А руки вверх поднимать можно? А вот у меня что-то покалывает, может, приедете посмотрите?