Праздник непослушания
Шрифт:
ОН (садится за стол напротив гостьи). Сейчас настоящая? В телевизоре, признаюсь, не видел. Наблюдал, какой разнос устроили подчиненной по телефону, услышал вашу политическую позицию.
ОНА. Нет у меня никакой политической позиции. Передачи готовлю для рядового зрителя, обывателя. Их не интересует политика. В сегодняшнем случае режиссер не проверила реквизит, пришлось мне заниматься.
ОН. А это не входит в круг ваших обязанностей. Понятно. Так с чего начнем? (У Ирины звонит телефон). Может, выключите?
ОНА. (Включает трубку). Извините... Да!.. Я уже послала Оксану... Извините, Бэла Георгиевна, сейчас я у писателя...
ОН. Не имел удовольствия. Пожалуйста, не обижайтесь. Я практически не включаю телевизор. Все новости узнаю из Интернета, компьютер не выключаю сутками, а к зомби - ящику давно потерял доверие. Для меня сегодняшнее телевидение - главный враг общества. "Машина по дебилизации населения", как образно выразился один из моих коллег. А в тоталитарном обществе, в котором живем, к дебилизации добавились еще умалчивание, отсутствие реакции на происходящее вокруг, когда факты не соответствуют сегодняшней политике. Если нет дома Интернета, спутниковых телеканалов или кабельного ТВ, либерального провайдера, вынуждены будете смотреть лишь программы зомби - ящика, где автомат убирает фамилии Навального, Касьянова, Борового и многих других. В самое смотрибельное время эфирное телевидение расскажет, о чем угодно, только не о проблемах, волнующих население, жизнь российской провинции, если не случилось стихийное бедствие - наводнение или пожар, жестокая бандитская разборка с трупами. Основное время посвящается подробностям политической жизни Венесуэлы, Ближнего Востока, Сирии, Украины. И, обязательно, нашим "врагам" в Киеве и в Америке, которые только и думают, какую еще пакость сделать нам, готовятся напасть на самую миролюбивую в мире страну. Но мы готовы отразить агрессию! Потуже затянем пояса и будем наращивать военный потенциал, укреплять рубежи Родины, которые порой в тысячах километрах от России.
ОНА. Не те каналы смотрите! Вероятно, не поверите, я разделяю вашу точку зрения, а свои программы никак не отношу к тем, что дебилизируют население. Тоже бывает стыдно за коллег. Из - за них, когда случается оказаться в компании, где меня не знают, спрашивают о профессии, я теряюсь с ответом, смущаюсь. Ответить: журналистка на телевидении, не решаюсь, настолько дискредитировали профессию мои сегодняшние, не могу назвать их коллегами, продажные лгуны и хамы, неучи с ряда популярных телеканалов.
ОН. Что ж не смените профессию?
ОНА. Не представляю для себе другой работы, кроме журналистской. Возможностью общения с интересными людьми, бывать в разных местах, каждый день узнавать что-то новое, быть в курсе жизни города. Слышать слова благодарности от героев моих передач, встречать уважение.
ОН. Понятно. От вашего главного редактора тоже услышал лестные характеристики, самая популярная ведущая канала, любимица телезрителей, лауреат серьезных премий. Должен гордиться, что согласилась работать со мной. Увидел и уже почти горжусь предстоящим общением в эфире с красивой молодой женщиной.
ОНА. Своими комплиментами вгоняете в краску. А почему гордитесь почти? Не принимаете моего отношения к митингам?.. Не врубаюсь, говорите серьезно, или такова ваша манера общаться? Нет настроения, может, перенесем встречу?
ОН. Нет уж! Раз пришли, оба выкроили время. С самого утра настроился на беседу со знаменитой телеведущей. Вы отчего-то
ОНА. Вероятно, вы правы. С какой ноги встала - не помню, а вот неприятности преследуют с утра. За что не возьмусь, всё получается не так, как планировала, всё раздражает.
ОН. И я?
ОНА. Не совсем еще. Начинаете.
ОН. Спасибо за откровенность. Поставлю чайник, попьем чаю с вареньем... Успокоитесь, за столом и поговорим, не торопясь. Признаюсь, никуда не спешу. А вы?
ОНА. У меня запись в девятнадцать тридцать.
ОН. О, еще уйма времени! Посидите, я пойду, включу. У меня и торт куплен по случаю. Фигуру не бережете?
ОНА. Вы о диете? С моей работой не до диеты. Не знаю, где и когда удастся перекусить. Вместо чая, можно кофе?
ОН. Можно и кофе. Правда, кофе еще больше возбудит, а вам необходимо успокоиться, расслабиться. Если настаиваете на кофе, сварю. С молоком, сливками, без ничего?
ОНА. Со сливками.
ОН. Будут и сливки, а я чай. Заварка, между прочим, английская. Многое теряете. Приятель из Лондона привез.
ОНА (улыбнувшись). Не уговорите. Мне лучше кофе. Пойти с вами на кухню, помочь?
ОН. Спасибо.
Оба выходят, Ирина вскоре возвращается, перебирает разбросанные, на письменном столе в беспорядке книги, листы бумаги, читает. Входит Валентин с подносом, тарелками и тортом.
ОНА (оставляет книги, помогает). Чашки в буфете взять или на кухне?
ОН. Принесу. (Приносит из кухни чашки, снова выходит и возвращается с дымящейся туркой, затем выходит за сливками). Кажется, всё. Садитесь. Решил за компанию, и я кофе.
Садятся, каждый наливает себе в чашку, пьют.
ОНА (пробует). Великолепный кофе. И правильно сварен... Тоже из Англии? (Валентин кивает).
ОН. Бывает сварен неправильно? Я думал, у каждого свой рецепт. кто к какому привык, любит. Мой, понял, вам понравился. Рад.
ОНА. Спасибо... Не пойму, вы один живете? Не видно женского присутствия. Судя по всему, ни жены, ни мамы.
ОН. Я вдов. Мама с папой живут отдельно.
ОНА. Простите.
ОН. Свыкся... Вижу, понемногу приходите в себя. Успокоилась. Включайте диктофон. (Ирина достает из сумочки диктофон и микрофон на подставке, ставит на стол, включает). Что вам уже известно обо мне, что хотели бы услышать?
ОНА. Я собираюсь согласовать вопросы, на какие готовы отвечать, что примерно расскажете. Составим план разговора, подберем соответствующий видеоряд.
ОН (не дает договорить, перебивает). Готов ответить на любые вопросы.
ОНА. Должна признаться, впервые услышала о вас, когда планировали программу. Сказали, популярный автор детективных романов, на днях исполняется сорок, на выходе очередной роман. Срок на подготовку передачи дали небольшой. Ассистенты не успели подготовить, я тратить время на сбор досье не стала. Подумала, при встрече, узнаю всё необходимое и составлю план беседы.
ОН. Понадеялась, красивую барышню, телезвезду, какой-то там сочинитель, не выгонит. Спасибо, честно признались. В век Интернета, неподготовленных к интервью корреспондентов, обычно выставляю с порога. Проводил бы и вас, знай раньше. Как теперь поступить, не знаю. Тоже отправить подготовиться? (Она смотрит виновато, берется за микрофон). Придется побеседовать. Иначе, что ваш главный редактор скажет? Зазнался Прохоров... Проверили микрофон, включайте.