Пражская весна

Филатов Никита Александрович

Человек по прозвищу Тайсон знал, что никто из так называемых «технарей» в отличие от большинства его нынешних подчиненных не имел за плечами долгих лет службы в спецназе российской морской пехоты или в знаменитом отряде боевых пловцов. До появления в замке они числились по другому ведомству, но кое-какой опыт реальной боевой работы – как в своей многонациональной стране, так и за рубежами Родины, – имелся и у них.

– Гости не связывались?

– Подъезжают.

Тайсон кивнул, посмотрел на часы и опять перевел взгляд на монитор: лес, футбольное поле и поле для гольфа, дорога, петляющая

между холмами… Наконец из-за очередного поворота показался знакомый микроавтобус с тонированными стеклами:

– Проверь-ка номера!

Оператор зафиксировал картинку на экране и увеличил изображение:

– Точно, это они.

– Как раз к обеду, – усмехнулся Тайсон. – Ну что же… надо пойти, встретить.

Глава 2

Дымчатое солнце выкатилось в пространство между вершинами гор и сразу же попыталось прогнать с перевала пронзительный холод прошедшей ночи.

На этот раз джамаат [3] состоял из одиннадцати человек.

3

Джамаат – группа мусульман.

Воины ислама шли довольно плотно, в колонну по одному, на расстоянии трех – пяти метров друг от друга – и только от заместителя командира с проводником, выдвинувшихся вперед, в боевое охранение, их отделяло метров двадцать.

Все боевики, кроме командира джамаата – седобородого старика в армейской форме без знаков различия, идущего вслед за ним пулеметчика и двух снайперов, несли на себе кроме личного вооружения и боеприпасов еще по несколько выстрелов для гранатомета. Замыкали колонну, как водится, сам гранатометчик с РПГ российского производства и его помощник, вооруженный автоматом Калашникова.

Человек, наблюдавший за боевиками сверху, из-за скалы, мысленно похвалил себя за то, что и на этот раз не ошибся в расчетах: судя по темпу движения, по расстегнутой одежде и по тому, как некоторые из воинов ислама держат оружие, люди в колонне устали и рассчитывали в скором времени на привал.

В общем-то, если знать местность, а также предполагаемый маршрут колонны или каравана, то не составляет особого труда вычислить место и время отдыха… Тем более, что именно это небольшое ущелье в афганских горах на границе с Пакистаном всегда считалось почти идеальным местом для короткого привала на бесконечно опасном и долгом «великом героиновом пути» с Востока на Запад.

Ожидания полностью оправдались – седобородый командир джамаата, или эмир, как по «чеченской» привычке называл его про себя невидимый наблюдатель, остановил своих людей на небольшой площадке, возле источника с кристально чистой и вкусной водой, выбивающегося из-под валунов со времен Тамерлана.

Теперь следовало как можно тише отползти от края каменной глыбы, чтоб переместиться немного вниз. Сделать это было непросто – мелкие обломки лазурита осыпались при каждом движении и в любую секунду могли вызвать настоящий обвал. Поэтому путь на новую позицию занял у человека, следившего за колонной, почти четверть часа.

Тем временем измотанные ночным переходом боевики

расположились на отдых. Кто-то закурил, кто-то начал переобуваться, кто-то прилег, подложив под голову походный мешок… К небесам потянулся дымок небольшого костра, пропитавшийся запахом куриного концентрата.

Впрочем, там, где теперь незаметно обосновался наблюдатель, притягательный запах пищи перебивало зловоние человеческих испражнений – пришлось залечь слишком близко, всего в двух шагах от отхожего места, где испокон веку справляли нужду усталые путники.

С другой стороны, всем известно, что брезгливые разведчики долго не живут. Поэтому он расположился поудобнее и приготовился ждать.

Воины ислама выходили оправиться по одному или по двое… Человек, притаившийся рядом с ними, уже успел вдоволь наслушаться натужного кряхтения и прочих звуков, сопровождающих мужское мочеиспускание, когда наконец в отхожем месте появился тот, кого он ожидал.

Заместитель командира отряда посетил отхожее место в гордом одиночестве, когда никого из подчиненных там уже не было. И это оказалось вполне естественно.

Так же естественно, как размашистый жест, которым он, прежде чем расстегнуть штаны и облегчиться, зашвырнул подальше, за камни, пустую металлическую банку из-под какого-то безалкогольного напитка. Человек, следивший за ним, чуть шевельнул головой, чтобы как можно точнее засечь место падения мусора, и опять замер, как ящерица, на своем наблюдательном пункте.

…Наконец последний из боевиков сделал свое дело и вернулся на временную стоянку отряда. А через пару минут до слуха наблюдателя донеслась негромкая команда на языке пушту, шевеление и металлический стук собираемой амуниции: джамаат выстроился в походную колонну по одному, и отправился дальше.

А еще через какое-то время, убедившись, что поблизости никого не осталось, свою позицию возле отхожего места покинул и наблюдатель. Он почти сразу нашел металлическую банку, откатившуюся немного в сторону, поднял ее, зачем-то понюхал и даже попробовал заглянуть внутрь через темное отверстие для питья, несколько раз тряхнул возле уха и только потом вскрыл коротким и острым, как бритва, ножом фирмы «НОКС». Вытащив из банки маленький, но довольно тяжелый контейнер, он удовлетворенно кивнул и перепрятал находку за пазуху, в один из многочисленных внутренних карманов маскировочного костюма так называемой «каменной расцветки».

Дело было сделано.

Теперь оставалось только подняться наверх, к оборудованному еще прошлым вечером наблюдательному пункту, где хранились рюкзак, прибор ночного видения, пищевой рацион, медикаменты, пакистанский спальный мешок и еще много полезных мелочей, делающих жизнь диверсанта не слишком невыносимой.

Нужно было немного перекусить, и как можно быстрее отправляться в обратный путь.

Покидая ущелье, разведчик вдруг понял, что почти любит эти отвесные бурые скалы, плотно стиснувшие дорогу с обеих сторон и нехотя расползающиеся в стороны только где-то там, высоко, почти за облаками… Любит здешнее серое небо и солнце, упрятанное за вершинами, грязный мох и колючки, сведенные судорогой стволы редких деревьев, любит даже ветер, беспощадный и вечный ветер горного перевала.