Предание о лисьих следах
Шрифт:
Миа скромно улыбнулась, позабыв о прежней строптивости, и на ее правой щеке отпечаталась еле заметная ямочка.
– А что оно значит?
Я так увлекся размышлениями о людских ритуалах знакомства, что потерял нить разговора.
– Твое имя, – пояснила Миа. – Эльфийские имена всегда что-то значат. Возможно, так было и с нашими, там, откуда они пришли, но люди куда менее бережно относятся к своему наследию.
– Тебя это заботит?
– Не слишком, – покачала головой она. – Хотя жаль, что из-за этого список тем для первой беседы с незнакомцем чуть сокращается.
Я подумал,
– «Небесный огонь», – перевел я. – Ночь моего рождения ознаменовалась чудовищной грозой.
– Как и моя, – воодушевилась Миа, но в следующее мгновение сникла, опустив взгляд. – Но в моем случае это сочли дурным знаком. Любопытно, не правда ли? Мы живем так близко, что я добралась до леса на своих двоих, но наши народы так далеки друг от друга в восприятии мира.
Я не считал это явление хоть сколько-то удивительным и потому подумал, что вопрос не требовал ответа. Эльфы почитали Мать Природу в любом ее проявлении, каждое из которых священно, и объяснять это показалось мне глупым.
– Откуда у простолюдинки такой роскошный кинжал? – поинтересовался я.
Вышло несколько грубо; я не хотел выказывать пренебрежение к ее происхождению, но слова сами слетали с губ, предпочитая сокращать путь, изначально пролегавший через разум.
– Отец работает в королевской кузнице, – ничуть не смутившись, пояснила она. Рука Мии легла на искусно исполненные ножны и медленно, почти ласково погладила их. Положение отца в достаточной мере объясняло грамотную речь. – Я люблю оружие, но еще больше люблю смотреть, как оно меняет людей. Как острый меч вдохновляет переговорщиков рубить людей на части, а гибкий лук делает из тихони победителя турнира. Только дело в том, что это – безделушки, и на самом деле никто не становится кем-то другим.
Миа молниеносно высвободила кинжал из ножен, играючи подкинула его и вновь спрятала под накидку.
– Людям лишь нужен повод, чтобы стать собой.
Я окинул девушку оценивающим взглядом, и она, заметив это, скорчила полную отвращения гримасу.
– И кем ты чувствуешь себя с этим кинжалом в руках?
– Маленькой девочкой, которой не доверили настоящее оружие.
– В таком случае я счастлив, – улыбнулся я. – Если ты так легко сразила меня с кинжалом, не представляю, что случилось бы, будь у тебя меч.
Миа тихо рассмеялась в ответ, и в душе странным образом потеплело. Я совсем позабыл, каково это – знакомиться с кем-то новым. Однообразный поток из дней, полных листвы и ветра в волосах, вдруг прервался, озарив темную ночь яркой вспышкой света.
Лунный луч нежно коснулся ее лица, и серо-зеленые глаза испуганно сверкнули.
Я прислушался; в отличие от Мии, тот, кто приближался к нам из глубины леса, был совершенно не намерен скрываться. В такой час лишь один безумец мог притащиться к посту по собственной воле, и я поспешил успокоить новую знакомую.
– Его зовут Индис, – вздохнул я. Миа уже накинула капюшон, собираясь покинуть лес. – По уровню опасности он где-то рядом с ежом, а убить может, только смертельно утомив разговорами.
Девушка заметно расслабилась, но взгляд все еще растерянно метался в поисках укрытия. Поразмыслив
– Тер!
Голос прозвучал так внезапно, что я едва не подпрыгнул.
– Ты что, спать и стоя научился?
Я подумал, что лучшим ответом станет многозначительный взгляд, и развернулся к источнику звука. Огненное облако вокруг лица Индиса колыхалось, сотрясаемое язвительным хохотом.
– Почему сегодня все надо мной смеются? – возмутился я.
– Кто «все»? – заинтересовался друг, уже отчаявшийся найти единомышленников.
– Ну, для начала Богиня…
Индис махнул на меня рукой – самый раздражающий жест в его арсенале – и с разбегу прыгнул на ковер из сочной молодой травы. Разумеется, выглядела она куда мягче, чем была на самом деле, и я едва сдержал смех от вспыхнувшего на лице друга негодования.
– Как ты можешь быть самым болтливым, раздражающе счастливым существом на свете и в то же время ворчать, как старый козел?
Индис сорвал длинную травинку и вставил ее между зубов.
– Это называется «талант», – заявил он гордо. – Слышал когда-нибудь о таком?
Глава 3
Утром лес сотрясла весть о еще одном нападении на леса близ Эдронема. Еще не покинувшая Аррум группа северных эльфов объявила, что готова принять любую помощь собратьев, и Маэрэльд сообщила о сборе для желающих отправиться в далекие земли. Полдень близился, и я, перекинув через плечо лук и колчан со стрелами, направился к Дворцу Жизни.
Поляна пустовала. Впрочем, удивляться не стоило; покинуть обитель тишины и спокойствия ради чужой и далекой войны так же сложно, как отдать руку на отсечение – бессмысленно без веской на то причины. Я раздумывал, почему решился на это сам, но не пришел ни к чему, помимо банальной скуки.
Среди прочих жаждущих странствий я встретил всех, кто когда-то так же увлеченно занимался стрельбой, как и я; однажды Аэгтир, пытаясь сбить яблоко с моей головы, чуть не всадил стрелу мне в глаз, но и это не умерило нашего пыла. Аррум славился лучниками, и я гордился, что был причастен к этой славе, хоть неспешное перечисление моих личных успехов и занимало не больше минуты.
На этот раз Альбреад вышел из башни, желая встретиться с энтузиастами на равных. Он медленно вышагивал по мосту. Его образ не был даже самую малость примечательным – эльф будто бы терялся среди лесного пейзажа, становясь его частью, – и ситуацию лишь усугубляла сопровождающая его Маэрэльд. Королева лесного народа, казалось, плыла по воздуху, озаряя все вокруг, отчего напряжение на лице Альбреада делалось почти скорбным.
– Храбрые мужи, – поприветствовал он, и кто-то за моей спиной тихо покашлял. – И еще более храбрые дамы. Я рад, что Богиня позволила путям наших жизней пересечься, хоть и по такому печальному для всех поводу.