Предание о Симеоне Верхотурском. Поэма

Ефремов Борис

Как на Руси не раз бывало,

Как будто даже ни с чего,

Она о Боге забывала

Покоя ради своего.

Зачем постели до рассвета

Для литургии покидать?

Зачем не делать то и это,

Когда, как скверные приметы,

Удобнее зимой и летом

Греховность их не замечать?

В каких чинах ты ни был где бы,

Но, удовольствия

любя,

Зачем для Бога жить, для Неба?

Жить надо только для себя.

И что случалось – вновь случилось.

Земля не порождала хлеб.

Как дом прогнивший, развалилась

России православной крепь.

И каждый выше стать старался,

Чем он на самом деле есть.

Раб – господином. Во дворянство

Чернец безродный пробирался.

В вельможную рядился спесь

Почтенный дворянин. Сражался

Со всяким всякий. Города

Заглохли разом, опустели.

По улицам ходить не смели

Ни днём, ни ночью в те года.

Медведи, волки овладели

Былой обителью людей.

А горожане поскорей,

Приняв судьбы насмешку злую,

Переселялись в глушь лесную.

И из своей лесной глуши

На города в атаке дерзкой

Ордой набрасывались мерзкой,

Не оставляя ни души,

Ни человечьей и ни зверской.

И опустело всё окрест.

Хозяева безлюдных мест,

Уже привыкшие к разбою,

Вели сраженья меж собою.

Гремели ружья, палаши

Звенели в непролазных чащах,

Безумно множа царство павших.

Гей, враг Руси святой, не трусь!

Бери рукою голой Русь.

И Лжедимитрии, поляки

Сгустили безвременья гнусь

В разгар междоусобной драки.

Когда последний в Энске храм

Не стал людей сзывать на службы,

Призыву Господа послушный,

Отшельник будущий к ногам

Упал родительским: «Мне нужно

Вам душу грешную открыть.

Невыносимо стало жить

В миру кровавом и безбожном,

Для благочестья невозможном.

Уже давно надумал я

Уйти в безлюдные края,

Чтоб слушать Бога и молиться

За то, чтоб русская земля

Опять могла преобразиться,

Чтоб снова к Богу обратиться

Могла единая семья –

Народ

российский. Вы простите

Меня за все грехи мои

И ради веры и любви

На трудный путь благословите».

Молчали долго. «Встань с колен, –

Сказал отец. – Греха в том нету,

Когда идёшь к добру и свету.

Мы снова все попали в плен

Тьмы бездуховной, окаянской.

Жизнь и в дворянской, и в крестьянской

Среде несётся под откос.

Теперь один спасёт – Христос.

Твою дорогу, сын, мы знаем

И потому благословляем.

Вот и решился твой вопрос».

Но перед тем, как он решился,

Ещё не малый срок продлился.

Отшельник прежде дружбу свёл

С умелым кустарём. Кожевник,

Освоив толк ремёсел древних,

Шил шубы, шапки, сапоги.

С его сноровистой руки

И подмастерье обучился

Работам сложным. Летом стол

Ухой да пирогом дымился.

Легко сноровку приобрёл

Хозяйскую – рыбёшку удить

И ученик. Частенько будет

Он добрым словом вспоминать

Учителя.

И вот шагать

По северным просторам выпал

Ему удел. Мошкою сыпал

И комарами дикий лес.

Но вдруг он поредел, исчез.

За торопливою рекою

Село возникло. Божий храм

Кресты возвысил к облакам.

Паромщик с рыжей бородою,

С водою сладив стрежневою,

Спросил его: «Ты кто такой?» –

«Да странник вот». – «Знать, чепухой

Занялся, странствуя по свету.

А вот у нас, считай, по лету

В достатке нету косарей.

Шагай к управнику скорей

Да нанимайся на работу». –

«Спасибо за твою заботу». –

«Я от души, братишка, всей.

Тут дюже баско. Оставайся.

И на постой определяйся.

Есть уголок в избе моей».

К концу подходит литургия.

Перед причастием рядком

Пять человек. Слова святые

Молитвы строгой. Так знаком

Их каждый звук скитальцу. К сердцу

Они проходят через дверцу

Духовных светлых чувств. Весь путь,

Конец ознакомительного фрагмента.