Предания об услышанных мольбах
Шрифт:
Все собравшиеся на горе Человеческая Голова возвели ступу и упокоили в ней Чжи-чжаня. Птицы и звери не осквернили его останков. Они на том же месте по сию пору.
А еще в области Юнчжоу был один монах, который также зачитывал «Сутру цветка Закона». Он жил отшельником на горе Белого Оленя. О нем заботился один отрок, который приходил к нему с подношениями. Когда он умер, его останки лежали под горой и все сгнили. Только язык долгие годы оставался невредим.
Оскопленный вновь обретает мужское достоинство
В первый год правления династии Вэй родоначальника[199] под девизом
Таинственная обитель
В начале правления династии Ци императора Гао-ди (479—482) шрамана Ши-гун — муж, обитающий на вершинах гор Суншань, из рощи направился на гору Белого Оленя и заблудился в дороге. Миновал полдень, когда он вдруг услышал звон колокола. Ши-гун пошел туда, где звонил колокол, и был уже совсем близко, когда путь ему преградил скалистый пик. Он взобрался на него и достиг цели. Ши-гун увидел монастырь, одиноко стоящий в густой роще. Ворота монастыря выходили строго на юг, были ослепительно красивы. А перед воротами он увидел деревянную доску с надписью: «Монастырь гриба долголетия». За воротами было пять-шесть псов размером с быка, с белой шерстью и черными мордами. Одни ходили, другие лежали, косясь глазом на Ши-гуна. Ши-гун испугался и отошел. Вскоре он увидел откуда-то пришедших монахов-варваров. Ши-гун позвал их. Они не ответили и даже не повернули головы, а прямо вошли в ворота. Псы последовали за ними внутрь. Долгое время Ши-гун больше не видел людей. Он тихонько прошел в следующие ворота. Кругом во всех помещениях двери и окна были открыты. Ши-гун подошел к зале для проповедей и увидел только плетеные топчаны и высокое седалище внушительного вида. Он вошел с юго-западной стороны и сел на топчан. Прошло много времени, и вдруг Ши-гун услышал шум, доносившийся откуда-то с вершины опорного столба залы. Он поглядел наверх и увидел: через отверстие величиной с колодец один за другим слетают вниз бхикшу (странствующие монахи). Их прибыло пятьдесят-шестьдесят человек. Они заняли отведенные места и стали расспрашивать друг друга о том, кто из каких мест присутствует сегодня на трапезе. Называли Юйчжан, Чэнду, Чанъань, Лунъю, Цзибэй, Линнань, Пять стран Тяньчжу[201] и многие другие. Не было мест, откуда бы не прибыли бхикшу, пусть даже за десять миллионов ли. Самым последним спустился с неба один монах, и все стали его расспрашивать, почему он так поздно. Тот отвечал:
— Сегодня в Монастыре достижения другого берега-парамита на востоке города Сянчжоу наставник в дхьяне Цзянь читал проповедь в собрании. Каждый предлагал собственное толкование. Один весьма смышленый молодой человек задавал трудные вопросы. Его остроумные высказывания были так интересны, что я и не заметил, как наступил вечер.
Наставник в дхьяне Цзянь был в прежние времена отцом-наставником[202] Ши-гуна. Ши-гун надеялся принять участие в общем разговоре, дабы продлить свое пребывание в этом изысканном обществе. Он привел в порядок платье, встал и обратился к собранию со словами:
— Цзянь — мой отец-наставник.
Монахи лишь взглянули на Ши-гуна, и монастыря, в котором он только что находился, не стало. Он одиноко сидел на камне у срубленного дерева, а там, где стояли монастырские строения, ничего не было. Лишь стая птиц парила над ущельем и нарушала тишину своим щебетом.
Покинув горную обитель, Ши-гун повстречался
— Этот монастырь возведен закононаставником Фо Ту-дэном[203] во времена правления Ши Ху династии Поздняя Чжао[204]. То было в давние года, и обитали в нем мудрецы и святые. Они жили в монастыре не как обычные монахи. Одни плавали на лодках, другие уединялись в горах, проводили жизнь в странствиях и не имели постоянного жилища.
И ныне путники слышат звон колокола в тех горах.
Останки отшельника, читавшего «Лотосовую сутру»
В правление династии Ци императора У-ди (483—493) один человек копал землю у подножья горы Дунканьшань в Бинчжоу и натолкнулся на останки отшельника. Они были желто-белого цвета. Человек и те, кто были поблизости, пришли в удивление. Разглядывая останки, они увидели одну необычную вещь. Обе губы и язык между ними были ярко-красного цвета. О случившемся доложили правителю. Справились у даосов, но те ничего не знали. Шрамана-закононаставник Да-тун доложил трону:
— Это — чтец «Сутры цветка Закона». Всякому, кто зачитал ее тысячу раз, будут явлены такие знаки!
Тогда правитель приказал своему секретарю Гао Чжэню:
— Вы, сударь, будете моим доверенным лицом. Пойдите и удостоверьтесь во всем сами! Если будет явлено чудо, то распорядитесь перенести останки в подобающее место и устройте пост с подношениями.
Во исполнение приказа Чжэнь прибыл на место. Там собрались шрамана — чтецы «Сутры цветка Закона». У каждого в руках был сосуд с благовониями, приготовленными для возжигания и омовения. Они читали заклинание:
Те времена от нас уже далеко,
Когда вступил в нирвану Будда.
Ныне Закон подобия[205] повсюду обретает.
И дабы даровать его престолу без огрехов,
Пусть будет явлено нам чудное знаменье!
Едва были произнесены первые слова заклинания, как губы и язык одновременно задвигались. Они хотя и не издали ни звука, но как будто читали сутру. У всех, кто это видел, волосы встали дыбом. Чжэнь обо всем происшедшем известил правителя. Был издан указ захоронить останки в каменной гробнице и перенести в горную хижину.
Сутра и статуя спасителя всех сущих
В годы правления рода Юань династии Восточная Вэй под девизом Небесное спокойствие (534—537) вербовщик Сунь Цзун-дэ отправлялся на защиту северной границы. Он отлил золотую статую Гуаньшииня и намеревался, вернувшись через год, совершить поклонение бодхисаттве. А потом Цзун-дэ вопреки приказу отступил перед грабителями и разбойниками. Его заточили в столичную тюрьму. Цзун-дэ не выдержал пыток, и его приговорили к казни через отрубание головы. Казнь была назначена на следующее утро. В ту ночь Цзун-дэ кланялся и каялся бодхисаттве, лил слезы ручьями. Он говорил бодхисаттве:
— Ныне тело мое истерзано. Это за то, что в прошлом я истязал других. Я даю обет, заплатив сполна свои долги, более такого не совершать.
Прошло немного времени после того, как он это сказал, и вдруг ему будто во сне является шрамана, читающий нараспев сутру о спасителе всех сущих Гуаньшиине. Имя Будды, приведенное в сутре, Цзун-дэ должен повторить тысячу раз, и тогда будет вызволен из беды. Цзун-дэ вдруг почувствовал, что путы, которые прежде связывали его, более не препятствуют ему подняться из почтительности. Время близилось к рассвету, и когда охранник повел его за веревку на рыночную площадь, Цзун-дэ успел произнести имя только сто раз. Он повторял его по дороге и перед самой казнью, успев произнести тысячу раз. Палач опустил меч, но тот сломался на три части, не оставив на теле Цзун-дэ никакого следа. Сменили меч, и он снова сломался. Было так трижды, и все три раза меч ломался, как прежде. Чиновники, надзиравшие за казнью, подивились на это чудо. Обо всем происшедшем был извещен двор. Канцлер Гао Хуань подал прошение по этому делу, и вскоре Цзун-дэ был помилован. Высочайше утвержденная рукопись той сутры дошла до нас. Ныне она называется «Сутра высокочтимого правителя Гуаньшииня»[206].