Предания об услышанных мольбах
Шрифт:
Цзин постоянно зачитывал «Лотосовую сутру». Основываясь на ней, он в годы правления династии Суй под девизом Великие деяния (605—616) соорудил ступу Прабхутаратны[257]. Она была высотой более трех чи, изготовлена из сандалового дерева. С квадратной вершиной, она расширялась у основания. Цзин также изготовил из дерева образ Прабхутаратны.
Несколько лет спустя старший сын Цюань еще жил в родительском доме. Однажды утром, пробудившись от сна, он во дворе на траве увидел сандаловый балдахин, а под ним — латунную статуэтку Будды. Статуэтка была изготовлена не в Срединном государстве (Китае): Будда был
Внутри статуэтки был ящичек, в котором находилось более сотни мощей-шарира. Младшая дочь Цзина была монахиней. Она втайне сомневалась в том, правду ли говорят монахи о том, что останки Будды не рассыпаются под ударами молота. Дабы самой убедиться в этом, она взяла тридцать останков-шарира, положила на камень и ударила по ним топором. Мощи-шарира исчезли. Девушка бросилась на землю, стала их разыскивать, но смогла отыскать только три-четыре. Остальные пропали — нигде не видать. Испугавшись, она рассказала обо всем отцу. Когда он пошел посмотреть внутрь ступы, то обнаружил, что останки на прежнем месте. С этого события и всю оставшуюся жизнь Цзин зачитывал «Лотосовую сутру» ежедневно.
В одиннадцатом году правления под девизом Надежное призрение (637) Цзин тяжело заболел. Императрица Сяо, младшие братья и племянники пришли его проведать. Цзин принял всех, велел каждому воскурить благовония и попрощался. Он попросил остаться только младшего брата Юя[258] и дочь-монахиню. Он велел им воскурить благовония и читать нараспев сутру. Затем он обратился к дочери-монахине:
— Я расстаюсь с жизнью, и бодхисаттва Самантабхадра-Всеблагой[259] прибыл встретить меня в восточной части сада. Пойди и встреть бодхисаттву.
Монахиня, как ей и было велено, пошла встретить Самантабхадру, но прежде чем она вернулась, Цзин молвил:
— Наш двор — нечистое место, и Самантабхадра не пожелал прийти. Я должен сам пойти к нему. Прощайте!
Цзин попрощался с Юем и всеми другими родственниками, поднялся со своего ложа, встал на колени, сложив ладони в приветствии-вандана, и обратился лицом к западу. После этого он повалился на пол и умер.
Цзин оставил посмертное повеление использовать только одну повозку для перевозки его тела, которое должно быть облачено в те же обычные одежды, что и при жизни. Женщинам не следовало участвовать в похоронах; жертвы вином и пищей не допускались. Как только будет вырыта могила, следует тотчас опустить в нее гроб. Придворные и простой люд восхитились его предсмертным озарением, а семья почтительно исполнила его наказ.
Чжун-гуй[260] — младший брат Сяо-се — был главным делопроизводителем в высшей судебной палате, и он рассказал мне эту историю. Я слышал ее также от жителей той области.
Сыновняя почтительность мирянина Чжун-гуя
Вэй
Отец Чжун-гуя был бескорыстен и честен, ушел со службы по старости с должности помощника округа Цзыян. В годы под девизом правления Воинственная добродетель (618—626) отец заболел. Чжун-гуй взял на себя заботы об отце с великим тщанием, трудился, ни на миг не снимая шапку и пояс. После продолжительной болезни отец скончался. Чжун-гуй оставил жену и наложниц, поселился в хижине у могилы отца. Он был почитателем учения Будды и зачитывал нараспев «Лотосовую сутру». Днем Чжун-гуй копал землю для могильного холма, а ночи напролет читал нараспев сутру. Исполненный искренности и неустанный, он не возвращался домой, пока не истекли три года[261].
Тигры однажды пришли к его хижине и приникли к земле, внимая сутре. Они долго оставались там, пока Чжун-гуй не подумал про себя:
— Я не желаю, чтобы эти дикие звери мне досаждали.
Тогда тигры встали и ушли. На следующее утро Чжун-гуй увидел: семьдесят два древесных гриба (символ счастья и долголетия) взошли вкруг могилы. Они располагались рядами перед могилой, как если бы были кем-то посажены. У них были красные ножки и пурпурные шляпки, этак пять цуней шириной, излучающие дивное сияние. Местные жители доложили об этом в уезд и округ.
В это время Синь Цзюнь-чан был начальником округа, а Шэнь Юй — его помощником. Когда они вместе пришли на могилу, перед ними неожиданно появилась птица, похожая на утку. У нее в клюве была пара карпов[262] длиной каждый этак с чи. Она подлетела к Цзюнь-чану, положила перед ним рыб и улетела. Цзюнь-чан и все остальные охнули от удивления. Сорвали древесные грибы и послали трону с докладом. Императорским приказом подвиг Чжун-гуя был увековечен в мемориальном столбе у ворот деревни.
В седьмом году под девизом правления Надежное призрение (633) я был по официальным делам в Цзяндуне, и мне рассказал эту историю мастер по иглоукалыванию Чэнь То из Янчжоу.
Сунь Бао, побывавший в раю
Сунь Бао был родом с Севера, но в конце правления династии Суй (581—618) он переселился в Цзянду. Он умер молодым, но его тело после смерти долго оставалось теплым. Спустя более сорока дней он жил и рассказал следующее.
Он был сразу же взят под стражу и доставлен в казенное учреждение. Здесь он вдруг увидел мать, которую держали под стражей. Увидев ее, он был и опечален, и обрадован. Мать рассказала, что ее по смерти надолго взяли под охрану, да так и не отпускают. У нее не было никаких оснований подать прошение.
На следующее утро главный делопроизводитель повел Бао на прием к главному чиновнику.
— Вы не совершили преступлений, — сказал сановник Бао, — и будете освобождены.
Бао спросил сановника:
— Я так и не уяснил себе, обязательно ли воздаются добро и зло, совершенные при жизни?
— Обязательно воздаются, — ответил сановник.
— Если кто-то совершал и добро и зло, — продолжил расспросы Бао, — то устраняет ли одно другое?
Чиновник ответил утвердительно.
Бао продолжил: