Преданья старины глубокой
Шрифт:
– Ну чего орешь, чего ты опять орешь? – бесшумно выскользнул из-за дерева оборотень. – Тут я, тут… Пошли, я там избушку нашел охотничью… Развалюшка, но ночку переждать сгодится.
– Как нашел-то? – обрадовался Иван.
– Вестимо как – по запаху… Леший тебя за собой увел, а от меня отвязался – сразу и нюх вернулся, и блукать перестал… А силы я и так ножом восстановил…
– Не зря, значит, я за этот нож палец-то потерял? – невольно коснулся обрубка на руке княжич.
– Не зря. Это, Иван, нож особенный – силы восстанавливает, супротив порчи помогает, от колдовства дурного
– Волшебный, значит? А это все, или еще чего могет?
– Ну, если им человека пырнуть, так кровь потечет, а может и смерть приключиться… – рассеянно ответил Яромир. – Тоже полезно иногда. Колбасу, опять же, резать можно при случае… Отцовское наследство, не заяц чихнул… Чай, помнишь, кто у меня батька-то?..
– А я зато Рюрикович, – обиделся Иван. – Где там твоя избушка?
На небольшой поляне, притулившись под елью-великаншей, и в самом деле стояла крохотная промысловая избушка – вероятно, охотники из близлежащей веси срубили себе домик для зимней охоты. Беличьи, куньи, лисьи меха особенно хороши в снежную пору, после линьки – именно в эту годину их и нужно добывать.
Но зимнее время еще не пришло. Птичьи стаи уже собираются в теплые края, все чаще в небе слышно прощальное курлыканье, листья на деревьях пожелтели, но до первого снега пока что далеко.
В стылой избе было холодно. Яромир остановился на пороге, постучал по косяку и хмуро сказал:
– Дедушка-соседушка, пусти переночевать на одну ночь, сделай такую милость…
Возражений не последовало. То ли домовой ничего не имел против, то ли вовсе его не было в этой развалюхе.
В любом случае традиции были соблюдены, и путники вошли внутрь. Оборотень плотно запер дверь, проверил петли, прошелся пальцами по мху, утепляющему потолок, и устало выдохнул:
– Ночуем здесь. Ты таганом займись, а я выйду ненадолго…
– Зачем? – нахмурился Иван, вытаскивая несколько полешек из груды в углу.
– По нужде! – огрызнулся оборотень, исчезая за дверью.
Вернулся он довольно скоро. Княжич уже развел костер и теперь лениво грыз печеное яблоко. Яромир уселся рядом, порылся в котоме и принялся за нехитрую ужину – вяленого карпа с репой.
– Сыр будешь? – предложил Иван. – Хороший.
Оборотень что-то пробурчал, но отказываться не стал.
Каменка в лесной хижине отличалась приличными размерами. Дров требовалось мало, и нагрелась изба довольно быстро. Вместе с потуханием углей исчез и угар. Яромир закрыл дымоход в стене, и стало тише. Снаружи по-прежнему бушевали ветер и дождь, но здесь, внутри, было тепло и уютно.
– Спасибо тому, кто эту избу строил… – добродушно сказал Иван, укладываясь на нары. – Да, постеля, конечно, не княжеская, ну да ладно, мы не гордые…
Яромир его примеру не последовал. Он уселся за столом и настороженно глядел на дверь, время от времени шевеля ушами. Иван завороженно глядел, как он это проделывает – он и сам одно время пытался научиться ими шевелить, но так и не преуспел. А у оборотня это выходило лихо – фись!.. фись!..
– Меня научишь?.. – с надеждой попросил княжич.
– Не-а, – лениво ответил Яромир. – Спи давай.
– А ты чего? Так и будешь всю ночь куковать?
– Так
Иван задумался. Потом осторожно спросил:
– И?..
– То ли не знаешь?.. У оборотня тела как бы два. Пока я волк – человек спит. Пока человек – волк отдыхает. Весь день на четырех лапах бегал, человечья личина отдохнула вволю, вот спать и не хочется. Ночку человеком посижу – а к утру опять волк бодрый, беги куда хочешь. А человек – снова спи-отдыхай.
– Ишь как мудрено-то все… – наморщил лоб Иван. – Это ты чего, выходит, вроде как двоедушник?
– Вроде того… только все наоборот. У двоедушника две души в одном теле. А у оборотня – два тела при одной душе. У меня и раны потому быстро заживают – раненая личина из здоровой силу черпает, через нее лечится. Давай, спи уже…
А княжич и без того храпел вовсю. Да громко так, залихватски, от души! Рев водопада?.. Громовые раскаты?.. Горный обвал?.. Нет уж – если вы не слышали храпа Ивана, сына Берендеева, вам неведомо, что такое настоящий шум!
Оборотень с усмешкой глянул на этого здоровенного парнягу, вместо погремушки прижимающего к груди кладенец, и вновь упер взгляд в дверь. Звериное чутье услужливо сообщало, что этой ночью обязательно пожалуют гости…
И они пожаловали.
В шуме ветра и ливня постепенно начали появляться новые звуки – тяжелые шаги и скрип, словно перетаскивали старую корягу. Яромир потянул носом – но нет, новых запахов не появлялось, по-прежнему только хвоя и еловая смола.
Дождь продолжал заливать лес. Оборотень протер крохотное слюдяное оконце – но это помогло мало, снаружи оно было испачкано еще сильнее. До ушей по-прежнему доносились неспешные скрипучие шаги – теперь уже с противоположной стороны. Незваный гость бродил кругами, с каждым разом подходя чуть-чуть ближе.
– А-вой!.. – раздалось снаружи. – А-вой!..
Яромир бросил взгляд в сторону спящего княжича – тот продолжал дрыхнуть как ни в чем не бывало. Здоровый сон молодого русича вряд ли потревожили бы и громовые раскаты. Кстати, они тоже имели место быть – но, по счастью, очень далеко, едва слышно. Молнии полыхали на самом горизонте – едва видные, как искорки в ночи.
– А-вой, а-вой, а-вой! – звучало все громче. – А-вой!!!
Задвижка, благоразумно задвинутая оборотнем, щелкнула, словно отодвинутая невидимой рукой. Дверь распахнулась настежь, едва не сорвавшись с петель.
И на пороге выросла огромная фигура.
Глава 9
– Пробудись, княгинюшка… – донеслось до Василисы сквозь сон. – Пробудись…
Красавица широко зевнула, потянулась и попыталась открыть глаза. Удалось это не сразу – веки упорно не желали подниматься. Под ними чесалось, словно сыпанули песком. Но в конце концов Василиса Премудрая все же сумела разомкнуть очи и кое-как приподнялась на подушках.
Она лежала на роскошном ложе. Кругом резьба и позолота, великолепный балдахин сделан в виде восточного шатра и украшен султанами из перьев, ножки из чистого золота, подушки пуховые, одеяла из черных соболей, покрывало атласное…