Предать нельзя Любить

Беспокойное чувство словно рыболовная сеть вытягивает меня со дна и медленно направляет к свету. По пути встречаю самых близких...

Сначала мама… Моя мамочка! В последний раз я ее видела в пять лет, поэтому практически не помню тонкий образ, но бережно храню в закоулках памяти аромат светлых волос и то, как она улыбалась.

Мама держит перед собой раскрытую ладонь. Не успеваю её коснуться, потому что гадкая сеть всё еще управляет моим телом.

Затем сталкиваюсь с

Виктором Андреевичем, мужем мамы. Он отчего-то дьявольски хохочет и потирает ладони. Справа от него вырастает Тёма, мой бывший парень. Он, как и в день, когда мы расстались, называет меня бездушной тварью и смачно сплёвывает.

Арсения я встречаю уже почти вынырнув из толщи воды. Его глаза практически слились с цветом морской пучины, а на лице выражение горького разочарования… И уязвимости. Такой мужской уязвимости, которую не принято демонстрировать.

– Арс, - кричу я, пытаясь ухватиться за широкие плечи любимого.

Но не успеваю, потому что сеть наконец-то вырывает моё сознание из сна, и я разлепляю глаза…

– Арс, - зову еще раз, проверяя рукой соседнюю подушку.

Поднимаюсь на кровати и встречаюсь с теми же глазами, что и во сне. Только теперь в них нет уязвимости. Вообще, вряд ли в реальности кто-то видел на этом суровом лице подобные эмоции. В его руке... красная папка.

Сердце сбоит, пропускает удары один за одним. А те, что все-таки случаются, бахают прямо в ребра.

Боже, нет, пожалуйста! Он всё узнал!

Быстро пробегаюсь глазами по полуобнаженному телу. Милый шрам на плече, который целовала много раз перед сном. Основательные мышцы на груди, безупречный пресс и тонкая дорожка коротких волосков, уходящая в пах. На ногах те же спортивные брюки.

Если он все узнал, я вижу его… такого в последний раз… В последний раз…

Возможно, он замечает, как сотрясается мой подбородок, потому что нарушает тягостное молчание:

– Пошла вон, Арина, - кивком указывает на дверь.

От страха и острой боли не могу дышать. Словно снова со всей дури окунули.

Его глаза снова холодные и пустые. На лице брезгливая маска. Ни намёка на прошедшую ночь и то, что еще пару дней назад в любви признавался.

– Я не виновата, Арс,- сбивчиво шепчу.
– Ты… утверждал, что каждый человек имеет право на защиту.

В меня летит нижнее бельё и мятое платье.

– Ты не человек! – цедит он глухо. – И тебе придётся за всё ответить…

Вскакиваю и не замечаю прорывающейся плотины из слез, словно в замедленной съемке надеваю стринги и лиф. Поясницу припекает от обжигающего ненавистью взгляда.

Черт.

Ничего не могу с собой поделать.

Всхлипываю. Еще и еще. Раз за разом.

Платье всё никак не могу застегнуть. Вчера этим занимались его заботливые руки, а сегодня я уже недостойна. Потому что он всё выяснил.

Я так боялась, что это случится с нами…

Оставляю попытки победить проклятый

бегунок и на ватных ногах добираюсь до прихожей. За спиной ощущаю движение.

Черт.

В порыве страсти он разодрал мои колготки, а запасных у меня нет. Придется уйти так. Натягиваю высокие сапоги и хватаюсь за пальто.

– Вещи потом заберешь, - сообщает он с отвращением. – Мальчика своего отправишь, если что.

Словно пиранья впиваюсь в его лицо глазами.

– У меня нет никакого мальчика! – рявкаю, пытаясь сдержать истерику внутри.

– Не ври мне, сука, - притягивает меня за локоть и больно встряхивает. – Иначе я просто убью тебя.

Подцепляю сумку.

– Ты можешь мне не верить, - тихо шепчу, отпирая замок. – Но это не я. Я… хотела. Но не смогла. Когда любишь, предать невозможно.

– Пошла нахрен отсюда. И бойся. Ходи по улицам и оглядывайся. Поняла?

Вываливаюсь в подъезд и сбегаю на один эта и усаживаюсь на подоконник. Реву навзрыд не стесняясь. Так громко, что Елена Степановна, соседка Арсения, с которой я недавно подружилась, поспешно открывает дверь.

– Ариша, что случилось? – изумленно разглядывает мои обнажённые ноги и залитое слезами лицо.

– Ничего, - качаю головой, вскрывая сумочку.

Медленно рассматриваю содержимое своего кошелька.

У меня ничего нет. Ни квартиры, ни денег. НИ-ЧЕ-ГО!

Только почему-то об этом не думается. Перед глазами выражение уязвимости на любимом лице...

Примерно за три месяца до событий в прологе

– Вам назначено? – спрашивает женщина лет пятидесяти и удивленно опускает очки в роговой оправе.

– Да, - пытаюсь справиться с собой.

Эмоций куча, голос дрожит.

Я впервые пришла устраиваться на работу, о которой ничего не знаю. К человеку, при одном виде на которого пальчики на ногах поджимаются. Хоть и подсмотрела его только на фотографии.

– Арина Владиславовна Плевако, - произношу, делая акцент на своей чудной фамилии.

– Да, действительно. Записаны на собеседование, - ещё раз недоверчиво удостаивает взглядом юбку, едва прикрывающую ноги.

Закусываю нижнюю губу и ругаюсь про себя.

Так и знала, что будет слишком вычурно. В моем гардеробе нет подходящих вещей для такого священного мероприятия, как визит в адвокатскую контору «Долинский и Ко».

– Арсений Рудольфович ждёт вас. Это вы с собой возьмете? – кивает на картонную подложку, которую я торжественно держу перед собой.

– А.. Да, - мило улыбаюсь. Надежда Георгиевна, мой любимый воспитатель говорила, что улыбка Плевако способна брать города и страны. По сей день пользуюсь.

– Ну-ну, - качает головой женщина и указывает в сторону. – Вам туда.