ПРЕДАТЕЛЬ ПАМЯТИ
Шрифт:
Ответ был известен Джил, хотя женщина уже умерла, хотя она больше не могла вернуться и навредить им, встать у них на пути, помешать сбыться тому, что должно было сбыться…
Зазвенел телефон. Джил вздрогнула от неожиданности. Она так глубоко погрузилась в размышления, что не сразу сообразила, где находится и что это так трезвонит. Медленно оглядевшись, она поняла, что сидит у себя в доме, на кухне, а звенит телефон, который остался в гостиной. Она спустила с табуретки ноги, тяжело встала со стула и потопала отвечать
— Да, — ответила она.
— Мисс Джил Фостер?
— Да. Да. Кто это?
И когда ей ответили, мир Джил разбился вдребезги.
Было нечто странное в том, как Норин Маккей произнесла слова «Снять с нее подозрения я не могу», и это заставило Нкату остановиться, хотя он уже был готов запускать фейерверки в честь победы. В глазах старшей надзирательницы застыло отчаяние; в том, как она допила свой напиток — резко, одним глотком, — проглядывала паника. Он спросил:
— Не можете или не хотите, мисс Маккей?
— Мне нужно думать о двух подростках, которые остались на моем попечении. Другой семьи у меня нет. Я не хочу ввязываться в войну за опеку с их отцом.
— В наши дни суды стали более либеральными.
— И еще моя работа. Это не то дело, которым я хотела заниматься, но ничего другого у меня нет и уже не будет. Я многого добилась здесь. Вы понимаете? Если станет известно, что я хотя бы раз…
Она запнулась на полуслове и замолчала. Нката вздохнул. Норин сидела на стуле так прямо и неподвижно, что казалась вырезанным из картона силуэтом.
— Мисс Маккей, я должен знать, могу ли я вычеркнуть ее имя из списка подозреваемых или нет.
— А я должна знать, могу ли я доверять вам. То, что вы пришли сюда, прямо ко мне на работу, в тюрьму… Разве вы не понимаете, какое производите впечатление?
— Мне не важно, какое я произвожу впечатление. Я занятой человек. Я не вижу никакого смысла в том, чтобы ездить через весь Лондон туда и обратно, когда вы находитесь всего в одной или двух милях от офиса Харриет Льюис.
— А для меня это важно. И на меня вы производите впечатление эгоистичного человека, который думает только о себе. А если вы думаете только о себе, констебль, то что помешает вам передать мое имя информатору, прикормленному газетчиками, если вам за это предложат кругленькую сумму в пятьдесят фунтов? А может, вы и сами информатор и получаете не пятьдесят, а сотню? «Мейл» с удовольствием купит такую историю. В нашей беседе вы грозили мне большим.
— Я могу пойти в «Мейл» и с тем, что вы мне уже рассказали. Хватит и этого.
— Что я вам рассказала? Только то, что однажды вечером ко мне зашел адвокат со своим клиентом? И что, по-вашему, «Мейл» будет с этим делать?
Нката вынужден был признать, что в данном случае Норин
Он сказал:
— Наезд на пешехода и дальнейший побег с места происшествия в Хэмпстеде произошел примерно между десятью и одиннадцатью часами. Харриет Льюис говорит, что вы можете дать Кате Вольф алиби на это время. Но, по ее словам, вы отказываетесь это сделать, что заставляет меня думать, будто между вами и Катей происходит нечто такое, что выставит одну из вас или обеих в дурном свете, если о ваших отношениях станет известно.
— Я уже говорила вам: я не собираюсь это обсуждать.
— Я помню ваши слова, мисс Маккей. Они были сказаны громко и четко. Так может, сначала выясним, что вы не отказываетесь обсуждать? Как насчет голых фактов без всяких приукрашиваний?
— Я вас не понимаю.
— Игра в «да» и «нет».
Норин Маккей бросила быстрый взгляд на бар, где ее коллеги поглощали каждый свою пинту «Гиннеса». Опять скрипнула входная дверь, впуская еще трех служащих тюрьмы. Все они были женщинами, одетыми в такие же костюмы, как и сама Маккей, их начальница. Две женщины окликнули ее с неуверенным видом, будто размышляли, подойти к ее столику в надежде на знакомство со спутником старшей надзирательницы или не стоит. Норин резко отвернулась и тихим голосом произнесла:
— Это невозможно. Я не могу… Мы должны немедленно покинуть это место.
— Ваш побег отсюда будет выглядеть не очень красиво, — промурлыкал Нката. — Особенно если я последую за вами, выкрикивая ваше имя. Но дайте мне несколько «да» и «нет», и я уйду, мисс Маккей. Тихо, как мышка, и тогда вы сможете рассказывать про меня своим коллегам что угодно. Школьный инспектор зашел поговорить о ваших племянниках. Агент «Манчестер юнайтед» интересуется перспективным мальчиком. Мне все равно. Сыграем в мою игру, и вы получите свою жизнь обратно, какой бы она ни была.
— Вы ничего не знаете о моей жизни.
— Ну да. Я так и сказал. Какой бы она ни была.
Она смерила его тяжелым взглядом, но потом все-таки согласилась.
— Хорошо. Спрашивайте.
— Она была с вами вечером три дня назад?
— Да.
— Между десятью и полуночью?
— Да.
— Во сколько она ушла?
— Вы сказали только «да» и «нет».
— Ах да. Она ушла до полуночи?
— Нет.
— Она пришла до десяти?