Предатель. Больше не твои
Шрифт:
– Маша, не груби! Сейчас еще больше захейтят, – шепчу я.
В целом понимаю эту женщину. Когда болен твой питомец, ты сходишь с ума и перестаешь обращать внимание на такие мелочи, как часы работы.
Светофор переключается на зеленый, и я не успеваю ответить.
– Что за день такой? – спрашиваю у Вселенной, но она как всегда не отвечает, игнорирует меня.
Глава 4
Иван
Сегодня тридцатое ноября. Через месяц Новый год,
В канун Нового года со мной всегда происходят странные вещи. Не знаю почему, но так повелось много лет назад.
А началось всё с того, что, приехав в Москву в семнадцать лет из деревни, я мечтал о светлом будущем и карьере в кино. Молодой. Красивый. Я был полон сил и жажды жить на полную катушку.
В Щуку поступил с первого раза, без танцев с бубнами.
Уж больно понравился одной дамочке под пятьдесят. Позже она взяла меня на свой курс.
Ничего личного, Белле Игоревне импонировало, что ее протеже вьется около нее, приносит кофе и кексы из Шоколадницы.
Я же в ответ получал хорошие оценки и небольшие роли в театре, где женщина служила.
Мне хотелось романтики и любви. Однажды на Новый год я встретил ее на катке в лице милой, обворожительной невинной девушки.
Сколько не старался забыть, но ее личико в форме сердечка до сих пор стоит перед глазами, чуть пухлые губки зазывно улыбаются.
Ее звали Полиной.
Ей было, как и мне семнадцать с копейками, тоже приехала из деревни. Мечтала о светлом будущем в унисон со мной.
Но в отличие от меня девушка была приземленной. Не мечтала о воздушных замках.
Если я говорил, что хочу иметь домик у Средиземного моря, то она соглашалась на домик в Сочи.
Я мечтал об Audi, она о предоплаченном на год проездном для московского метро и о карте Тройка.
Но в целом мы подходили друг другу.
Как деревенская девчонка Полинка была целеустремленной и руки росли у нее из того места, откуда должны. Она умело подшивала мне джинсы, ваяла сценические костюмы на дешевой машинке строчила. Кормила меня борщами.
Всё было так хорошо и замечательно, Поля меня не пилила, не требовала подарков.
Но спустя год заявила под Новый год, что беременна, и я должен жениться на ней, чтобы заботиться о ребенке!
Серьезно?
Мне было всего восемнадцать с половиной.
Жизнь пронеслась перед глазами, едва услышал, что Одуванова решила испортить мне всё, сломать мои планы.
Из Золушки Полинка превратилась в злую Фею. А наша романтичная, чудесная сказка вмиг разрушилась.
Я ушел.
Вот с того самого кануна самого семейного и счастливого праздника в жизни любого человека на планете Земля меня и затянуло в какую-то временную петлю.
В декабре или в начале января со мной происходят странности.
В эти дни я даже по улице хожу осторожнее, оглядываюсь, как бы кусок крыши не снесло ветром мне на голову или сосулькой не оглушило. Или стилист не испортил волосы или кожу лица.
Но как бы я не старался, проклятие преследует меня.
Иногда хочется отыскать Одуванову и заставить ее исправить то, что она испортила. А я уверен, что она что-то натворила, может, приворожить хотела, вернуть, бегала по бабкам?
Вот и сегодня захожу в ангар на киностудии.
Первый день съемок. У меня большая роль любовника – негодяя.
В ангаре холодно и пусто.
– Эй! Кто-нибудь есть? – брожу по огромному ангару, осматриваю декорации, брошенные на произвол судьбы и даже не установленные до конца.
– Милок, – рядом со мной материализуется пышная женщина. – Никого нет.
– Не может быть, съемка должна начаться.
– Кина не будет! – усмехается она.
– Как это?
– Так закрыли их! Денег нету! – женщина в сером халате уборщицы хлопает себя по карманам.
– Странно! – Мысли кружатся в голове. Главное, не понимаю, почему мой агент не позвонил, не предупредил.
Неприятность откуда не ждали. Я же ни на один проект не подписался. А у меня долг большой. В казино продул кругленькую сумму, рассчитывая на гонорар за эту роль. Перед красоткой понтился, а она сбежала от меня наутро, прихватив фишки и часы из белого золота.
– Иван Иванович! Поздравляю тебя с очередным «веселым» кануном Нового года! Можешь благодарить за это Полиночку. Надеюсь, ей сейчас весело там.
На душе скверно, в карманах пусто.
Праздник скоро. А у меня ни женщины, ни денег.
Сердце разбито также, как и жизнь на осколки.
Выхожу из павильона, набираю агента Ольгу Бережную.
– Оленька, как так получилось, что я один не в курсе о срыве съемок? – кричу на женщину. – Почему я вынужден работать с таким некомпетентным агентом?
– Может, потому что все агенты Москвы отказались работать с Ваней Ветреным? – Отвечает дерзко. – И я осталась одна единственная, кто терпит общение с тобой?
– Кто же заставляет терпеть меня? – спрашиваю со злостью.
– Известно кто! Белла Игоревна. Уважаемая актриса печется о тебе, заботится. Если бы не она, сгинул бы ты Ванечка. В наших кругах таких как ты не любят!
– Каких?
– Тех, кто мнит себя топом, а сам вовсе не топ.
– Я играю с восемнадцати лет на большой сцене! – выпаливаю гордо.
– Таких выскочек как ты мы называем «не новичками».
Открываю рот, хватаю воздух, но никак не могу надышаться, чтобы сказать этой чванливой особе всё, что думаю о ней.