Предатель. Цена ошибки
Шрифт:
– Я не понимаю твоего отца, – задумываюсь. – Ну, не совсем. Ладно, он хотел вернуть тебя. Почему-то.
– Я единственный наследник, Лиз. Продолжение фамилии, бизнеса и всё такое. Отец не хотел отдавать кому-то дело, а мне не мог, так как открестился.
– Ладно. Ну, знаешь… Он мог просто простить тебя, с барского плеча позвать обратно. Сделать вид, что принимает меня…
– Во-первых, ему бы гордость не позволила. Принять чужачку в качестве невестки. Во-вторых… Он понимал, что пока мы вместе, то я в эту
Недоделала, видимо.
Иначе не представляю, как Демид смог опуститься до уровня Юсупова старшего, погрязнуть во всех тайных делах. И по мне потоптаться во имя каких-то благих целей.
– Лиз, – зовёт, а сам прячет взгляд. – То, что я тебе говорил… Непростительно. Но я хочу, чтобы ты знала. Я никогда так не считал. И не стал бы тебе изменять. У меня ничего не было с Марисой.
– Я знаю.
Усмехаюсь на удивленный взгляд Демида. Я не совсем идиотка, иначе бы не закончила медицинский. После того как мужчина рассказал больше, некоторые факты я могла сопоставить.
Это было лишь догадкой, но то, как сейчас реагирует Юсупов, лучшее подтверждение. Но легче от этого не становиться. Одна обида уходит, рождается вторая.
– Только я не понимаю, – запрокидываю голову, часто моргаю. – Почему ей ты мог всё рассказать, а мне – нет. Какого черта все вокруг знали о происходящем, а я была в изоляции!
– Никто не знал. Марисе я лишь предложил брак по расчету, сказал, что собираюсь разводиться вскоре. Ей нужен был муж, чтобы родители отстали. А Рязанов… Ну, он сам меня припечатал к стене, когда вопросов стало слишком много. Я никого не собирался посвящать в мои дела.
– Мне ты мог рассказать! Черт, Юсупов, я твоя жена! Была на тот момент, – исправляюсь. – А ты поступил так, будто от меня можно отмахнуться. Просто вышвырнул, чтобы не мешала!
– Давай представим. Осенью, когда всё началось, я пришел к тебе и вывали на тебя свои проблемы. Опустим то, каким мужчиной был бы я, переложи ответственность на тебя. Но а дальше? – теряюсь от такого вопроса. – Что было бы дальше?
– Мы бы сделали всё то же самое, но мне не было бы больно! Ты растоптал мои чувства, понимаешь?!
– Как долго на самом деле ты переживала?
Мне хочется кинуться на мужчину, расцарапать его лицо. Потому что это самое гнусное обвинение, которое он мог сказать! Это я не переживала?!
Но Демид перехватывает мою ладонь до того, как я успеваю хоть что-то сделать. Сжимает, взглядом просит дать ему договорить. Сжимаю зубы, но позволяю.
– Просто задумайся. Ты ведь отвлекалась, забывала, – продолжает, поглаживая мои пальцы. – Злилась из-за акций, занялась работой. Я ведь знаю тебя, Лиз, моя сильная девочка.
– Не твоя!
– Не моя. Но сильная. Ты справилась с этим. Если бы не беременность – ещё быстрее бы переключилась. А если бы я рассказал? Ты бы
– Это вообще… Нет.
Признаюсь честно, понимаю, к чему ведёт мужчина. Разрыв ударил по мне, но не уничтожил. Я смогла собраться и строить свою жизнь дальше, не думая, чем занят Демид.
Но если бы я знала всю правду… Я бы ни на секунду не смогла расслабиться, отвлечься. Постоянно бы думала, что происходит и насколько это опасно.
А два месяца, что мы живём отдельно? Мы не общались, почти не виделись, лишь в случае крайней необходимости. Я бы, наверное, с ума сошла от переживаний.
– В любом случае, ты не имел права решать такое в одиночку! – возмущаюсь, потому что других аргументов не остается. – А теперь хочешь, чтобы я всё поняла и простила?
– Я не буду просить прощения. Знаю, что такое не прощают. Но мне действительно жаль, что я причинил тебе боль. Я никогда этого не хотел.
От ответа меня спасает звук открываемой двери. На пороге оказывается замглав с лекарствами. Хотя обычно таким занимаются медсестры.
Приятно чувствовать себя ВИП-пациентом.
– Юсупов! Я тебя выгоняла, – Серафима Ивановна сверкает злым взглядом. – Как знала, что нужно тебе снотворного вколоть вместо глюкозы. А лучше антибиотика, самого болезненного. Кыш.
Демид этой угрозы не боится, поворачивается ко мне. Я киваю, поспешно выдираю свою ладонь из его хватки. Молча прощаюсь с мужчиной, мне больше нечего сказать.
Замглав лишь качает головой, недовольно зыркая на меня. Моего терпения хватает на минуту, пока мне меняют капельницу. А после сдаюсь:
– Что?
– Да ничего, деточка, – прячет улыбку. – Не была бы ты беременная, ты бы так у меня получила! Ух! За всё. Вот куда ты полезла? В речке искупаться захотела?
– Всё было не так!
– Ничего не знаю. Свои восточные страсти не в моей больнице устраивайте. И своего мужа выгони, будь добра, а то он отказывается выписываться.
– В каком смысле?
– Вот так. Пошел к главврачу, придумал себе болячки, дальше лежит. Отказался уходить, пока не убедится, что ты в порядке. А мне коек не хватает для больных!
Многозначительно смотрю на вторую кровать, которая стоит пустая. Но Костенко это игнорирует, продолжая сыпать причитаниями. Я лишь улыбаюсь, медленно проваливаюсь в сон под её ворчание.
Всё хорошо, всё закончилось.
А дальше…
Будет видно.
Глава 47
– Я не умерла, – произношу, даже не открывая глаз. – И не планирую. Необязательно ко мне бегать каждые пару минут.
На самом деле, это приятно. Когда я лежала после операции, то почти все знакомые заглядывали ко мне. Но после нападения Аслана – паломничество стало беспрерывным.