Предатель. (Не) твой сын
Шрифт:
– Моть, ну не дуйся. Мамочка просто устала сегодня. Я сейчас поговорю с дядей, а потом мы поедем в наш любимый магазинчик и купим вкусняшек, ладно?
– Угу, – еще больше отвернувшись от меня, бурчит сын.
Выхожу из машины и вижу, как Роман направляется в мою сторону.
Отхожу на несколько метров от своей «реношки», чтобы Мотя не смог услышать наш разговор, и, выпрямившись как струна, пристально смотрю на Шахова.
«И о чем же интересно ты хочешь со мной поговорить? – усмехаюсь мысленно. – О том, как все эти годы рос
– Ты ответишь за это! – не успев подойти ко мне, злобно цедит Роман, и, остановившись у моей машины, в упор смотрит на Матвея.
Я в шоке.
Не понимаю, что происходит.
За что я должна ответить? Почему он разговаривает со мной в таком тоне, как будто это я бросила в роддоме ребенка и четыре года не интересовалась его судьбой.
Рядом со мной с визгом колес останавливается черная иномарка и из нее вылетают двое мужчин.
– Роман Геннадьевич, вы можете объяснить, что происходит? Зачем вы сюда приехали? Нам через пять минут нужно быть в центре. Вы понимаете, что мы опоздаем на совещание?!
Словно не замечая присутствия мужчин, Роман подходит ко мне, и, расправив широкие плечи, передергивает грудными мышцами.
От его пронзительного взгляда хочется спрятаться.
Сердцем чувствую, что вот-вот произойдет что-то страшное.
– Что вы имели в виду, когда сказали, что я за это отвечу? – спрашиваю, внезапно охрипнув.
– Идиота из меня делаешь?! – гремит на всю улицу. – Ты все прекрасно понимаешь! И даже не надейся, что останешься безнаказанной. Я заберу у тебя своего сына чего бы мне это не стоило!
От этих слов у меня подкашиваются колени, сердце болезненно сжимается, в глазах начинает темнеть.
Кажется, у меня сейчас случится инфаркт.
Это что, сон?
Может, это розыгрыш?
В каком смысле он заберет у меня Матвея?
Что он несет?
Пока я пытаюсь отойти от шока, Роман прижимает к уху мобильник и рычит в трубку:
– Слушаю! Как уволилась из клиники? Ты узнал где ее найти? Куда улетела работать? В Израиль? – Он передергивает острыми скулами и сжимает губы. – Найди ее! Из-под земли достань мне этого врача и сделай так, чтобы она в течение двух дней прилетела в Москву!
Он убирает телефон от уха, впивается в меня гневным взглядом, затем снова смотрит через окно на Матвея и резко меняется в лице.
– Ты будет жить со мной… – тихо произносит он.
Шумно втягивает в себя воздух, подходит еще ближе ко мне и нависает как скала.
Я поднимаю голову и робею от его пронзительного взгляда. От страха за себя и сына, забываю, как складывать буквы в слова. Забываю, как дышать.
– Ты слышала? – наклонившись к моему лицу, спрашивает металлическим голосом. – Сын будет жить со мной. Это не обсуждается.
Глава 4
Роман
Если бы хоть раз, хоть один грёбаный раз мне сказали, что у меня есть сын, то я сделал бы все возможное, чтобы он был со мной.
Эта
– Вы не посмеете забрать у меня Матвея, – цедит сквозь зубы. – Вы бросили его в роддоме, потому что он родился недоношенным. Вы посчитали карьеру важнее родного сына и уехали в Швейцарию. Вам было плевать на то, выживет он или нет! Плевать на то, как ему сложно будет в первое время, и что ему нужен уход и забота. Вы отказались от своего маленького сына и беззаботно жили, не думая о его судьбе. А я выходила его! Я отдала ему всю себя и растила все эти годы как родного!
Быстро дыша, жалит меня пылающим взглядом и сжимает губы.
– А теперь смеете говорить, что заберете его у меня?! Только через мой труп! На пушечный выстрел не подпущу к моему ребенку! Он МОЙ, а вы не имеете к нему никакого отношения. Зарубите это себе на носу!
Обводит меня брезгливым взглядом и истерично смеется.
– Интересно, где же вы были все это время? Где вы были, когда ему нужна была ваша поддержка?! Вы не вспоминали о нем, не интересовались его судьбой, а сейчас увидели его здоровым и решили, что такой ребенок вам вполне подходит?
Я смотрю на нее стеклянными глазами и пытаюсь переварить ее слова.
Что за чушь она пытается мне втереть?
Я знаю, что она была знакома с врачом клиники, в которой наблюдалась всю беременность и рожала. Сейчас понимаю, что она договорилась с этим врачом, отняла у меня сына, а теперь несет бред, что я якобы бросил его в роддоме?
Она за все ответит. Я так просто это не оставлю.
– Я никогда не забывал о своем сыне, – пристально глядя на нее, тихо и доходчиво изрекаю я. – И каждые полгода, приезжая в Россию, проведывал его могилу.
– М-могилу? – Девушка резко меняется в лице. – В с-смысле? Какую еще могилу?
– Ту, в которой я похоронил сына. Мне и моей жене сообщили, что ты родила мертвого, недоношенного ребенка. И не делай вид, что ты не в курсе. Ты была в сговоре с врачом той клиники, и я очень скоро это докажу. А затем заберу своего сына, и ты больше никогда его не увидишь.
Напоследок прожигаю ее ненавистным взглядом, подхожу к ее старой, ржавой «Рено» и смотрю через окно на мальчишку, играющего на телефоне.
Снова поражаюсь нашему сходству.
Если я кому-нибудь покажу свое детское фото, то сто процентов подумают, что на нем изображен Матвей. Он совершенно не похож на свою биологическую мать: Оксана кареглазая крашеная блондинка, а сын, как и я, зеленоглазый, темноволосый.
Бывшая жена будет в шоке, когда узнает новость о том, что наш сын жив.
Вспоминаю, как Оксана рыдала, стоя в коридоре в клиники.
– Я должна была настоять на том, чтобы Диана со своей дочкой продолжали жить в нашем доме до самых родов. Зачем мы отпустили ее на таком большом сроке? Зачем пошли у нее на поводу?