Предатель. Ты променял меня на бывшую
Шрифт:
Это не столько физическое желание, сколько тоска. По нему, по тем чувствам, что он мне давал.
— Знаешь, мне кажется, что я тебя понимаю.
— Что? — он вдыхает запах моих волос.
— Думаю, что сейчас я чувствую примерно то же, что и ты тогда. Тоска по прошедшим чувствам.
Юра чуть отстраняется и смотрит на меня. Хмурится.
— Не смей так говорить, Мили! Не смей, слышишь! — сверкает он глазами.
Я молча смотрю на него. Какой же он все-таки красивый! Такие мужественные черты лица, четкая
— Мила! — он встряхивает меня за плечи, и я замечаю внезапно вспыхнувший в его глазах страх.
Он мечется в его взгляде, быстро перерастая в панику. Так странно. Никогда не видела у него такого испуганного взгляда.
— Нет, девочка моя! Только не это! Не говори, что ты меня разлюбила, прошу! Не рви мне душу!
— А что это меняет?
— Да я просто сдохну тогда, Мил!
Ох, сколько отчаяния в его взгляде!
Слова застревают в горле, чувствую, как начинают гореть легкие.
— Не сдохнешь. Мы с тобой можем жить друг без друга, Юра. Я тоже думала, что не смогу, но видишь — живу.
Правда плачу по ночам и ору в подушку, но это уже не так важно. Живу же.
— Не надо без меня, девочка моя! — горячо шепчет он, лихорадочно блестя глазами. — Знаю, что ты можешь. Знаю, моя хорошая. Ты у меня сильная, я даже не думал, что настолько. А еще очень гордая. И мне это нравится. До безумия все в тебе нравится. Ты только не переставай любить меня, ладно?
Большие пальцы его рук обводят контуры моего лица, гладят, ласкают, бережно прикасаются. Его темно-серые глаза сейчас кажутся почти черными. Их взгляд обжигает, а я почему-то теряю всю свою злость и решимость.
Нет, мои чувства к бывшему мужу еще не прошли, как бы мне того ни хотелось. Я была бы и рада его разлюбить, но не могу.
Делаю судорожный вдох. На рецепторах оседает запах кожи и парфюма с древесными нотками.
— Мила… — я чувствую, как его руки уже скользят по моей спине, а его пальцы впиваются в поясницу, притягивая к себе ближе.
И тут он жадно и как-то отчаянно припадает к моим губам и сильно надавливает на мой рот, заставляя его раскрыться. Я захвачена врасплох и никак не успеваю отреагировать.
Он пользуется моментом и полностью захватывает инициативу. Я вынуждена ему подчиняюсь, а его язык проникает в мой рот и встречается с моим.
Помимо воли вдоль всего позвоночника пробегает волна жара. Тело не слушается, обрадованное знакомыми и такими желанными ощущениями, по которым оно так скучало, а сердце учащенно бьется.
Боги! Его губы, язык, такое родное и знакомое тело, вжимающееся в меня, запускают во мне инстинктивную реакцию.
Сладкий обжигающий жар, рваное дыхание, испарина на коже, томление внизу живота.
?Я отвечаю на поцелуй, ненавидя его и себя. Сгорая от стыда за слабость, я уже сама прижимаюсь
Его щетина царапает мне кожу, а подбородок уже горит, но мне плевать.
— Как же я скучал, девочка моя… — жарко шепчет он, скользя губами по моей коже, — моя девочка… только моя… не отпущу тебя никогда, слышишь?..
И мне так хочется, чтобы не отпускал!
Части меня стыдно за подобное слабоволие, стыдно за то, что сдаюсь ему, но при этом другая часть меня радуется и поет от счастья, сходя с ума от блаженства и близости.
— Чувствуешь это?.. Скажи, чувствуешь?..
Да, я чувствую. Сейчас еще сильнее чем раньше. Ярче, острее, пронзительнее.
Это какое-то безумие, страсть, которая сметает все на своем пути.
Ей плевать на обиды, слезы, гордость. Она стремится соединить нас, а мы в ее плену жадно вгрызаемся друг в друга, отвечая на это древний зов, забыв на время обо все остальном.
Я оказываюсь, кажется, на комоде, мое платье скользит вверх по бедрам.
— ………, чулки надела… — рычит Юра и одним рвет на мне трусики. — Для меня только будешь их надевать, ясно?
Между нами сейчас нет нежности. Все резко, грубо, даже яростно. Но от этой дикости рвет крышу.
Мне сейчас пофиг на приличия, на то, как я выгляжу, или на то, что он обо мне подумает. Я просто отпускаю себя, наверное, в первый раз в жизни, и позволяю своему телу делать то, что ему хочется.
Его взгляд плывет, челюсти сжаты, мышцы напряжены. Вкус пота и слез на языке.
Сейчас есть только мы, наши обезумевшие от тоски друг по другу тела и истерзанные души.
— Люблю… только… тебя… — слышу я последнее перед тем, как мы оба проваливаемся в бездну экстаза вперемешку с отчаянием.
Глава 56
Мы лежим на диване в гостиной и пытаемся отдышаться.
Вот, блин!
Наверное, надо вскочить и начать в панике судорожно одеваться, обвиняя в произошедшем его и себя, но мне лень.
Тело как желе, даже пошевелиться сложно. Лежу и слушаю, как постепенно выравнивается его сердцебиение.
— Мил… — тихо зовет Юра через несколько минут.
— Это ничего не значит, — тут же предупреждаю я.
Да, переспали, но не нужно думать, что я все простила и забыла.
Посмотрим еще.
— Угу, — хмыкает он, — как скажешь. Но я другое хотел сказать.
— Хмм?
— Это было охренительно!
Улыбаюсь. Да, мне тоже понравилось. Такой эмоциональный выплеск!
— Иди на фиг, — лениво отмахиваюсь я.
— Жалеешь что ли? — он чуть приподнимается на локте и слегка хмурит брови.
— Нет, мне понравилось, — пожимаю я плечами. — А теперь отвези меня домой.
— Ты и так дома, — Юра падает опять на диванные подушки.
— Ко мне домой, — уточняю я.