Предатель. Ты променял меня на бывшую

Верди Алиса

Такой дурак я был! Как мог отпустить? Не иначе как затмение какое-то на меня нашло.

Наконец, дверь открывается. В проеме появляется Эмилия. Она в простом домашнем костюме, волосы убраны в слегка растрепанную косу, лицо без макияжа.

И это самая красивая женщина из всех, что я видел!

Такая мягкая, домашняя, естественная. Вот она — настоящая красота!

У нее чистая гладкая кожа, как у двадцатилетней, лучистые яркие глаза и потрясающая улыбка, ради которой хочется горы свернуть, и в которую я влюбился.

Вот

только сейчас она не улыбается. Ее лицо холодное и абсолютно равнодушное.

Она смотрит на меня, но при этом делает это так, словно меня здесь нет.

Внутри поселяется тревога. Что не так-то?

— Привет, — осторожно здороваюсь я.

— Что тебе надо, Юра? — бесцветно произносит она.

Я напрягаюсь еще сильнее.

— Мне нужно тебе кое-что рассказать.

— Да неужели? — ее брови взлетают вверх. — Не про ребенка случайно?

— Откуда ты?… — застываю я с открытым ртом.

— От верблюда. Ну что? Воссоединился со своей семьей, честный ты наш? — она складывает руки на груди.

— Все не так, — хмурюсь я. — Сейчас объясню.

— Мне не нужны твои объяснения. Я устала от них. И от твоей лапши. Я ею наелась, Юра.

— Ну-ка посторонись, — я сдвигаю ее в сторону и вхожу в квартиру.

— Я тебя не приглашала! — пытается она перегородить мне путь.

— Ну что, драться будем? Опять ведь в обезьянник посадят, Мил. Впрочем, нам с тобой не привыкать, — пытаюсь я разрядить обстановку, захлопывая дверь.

— Да как ты вообще смеешь?! — внезапно кричит она. — Как у тебя совести хватает после всего просто заявляться сюда, как к себе домой!

— Ну ты чего, малыш, — пытаюсь я ее обнять, но она шипит и царапается словно разъяренная кошка.

— Не смей ко мне прикасаться! Ты!.. Постоянно предаешь меня! Стоит мне тебе поверить, как ты меня обманываешь и бежишь к своей Селене! Видеть тебя больше не хочу! Ненавижу!

Она толкает меня в грудь руками, стучит по мне кулаками, а по ее лицу катятся слезы.

Бедный мой малыш! Я даже и не подумал, что она так воспримет мой отъезд. Нужно как-то успокоить ее.

Я обхватываю ее поверх рук и прижимаю к себе. Она рычит и брыкается, обсыпая меня проклятиями.

— Тихо, тихо, милая моя, ш-ш-ш… — бормочу я, не сдаваясь под ее яростной атакой.

— Ненавижу тебя! Пусти меня, негодяй! — рыдает она. — Ты врун! Самый настоящий обманщик! Сказал, что не не спал с ней, наврал, что одноклассница спрашивала про садик, обманул, что поехал в Саратов!.. А сам рванул к своей любовнице, когда узнал, что она забеременела! А теперь, как ни в чем не бывало заявляешься сюда? Да у тебя совесть есть вообще? Убирайся вон! Из моего дома и из моей жизни!

Глава 62

Ух ты, блин! Как же она накрутила!

— Это не мой ребенок, Мили, слышишь! — пытаюсь я прорваться сквозь ее эмоции.

— Да мне плевать, если она ахалась

еще с кем-то параллельно! Я даже не удивлена! Ты мне сказал, что не спал с ней!

— Да я и не спал! Это был “привет” из прошлого. Пятнадцать лет назад, Мил! Не сейчас!

Она удивленно икает.

— Слушай… — я вкратце рассказываю ей, как все было.

Мила молча слушает. Иногда всхлипывает, но хоть больше не рыдает.

— Почему ты обманул меня? Почему сразу не сказал, как есть?

— Да потому что я запаниковал! У нас только наметилось такое хрупкое равновесие, Мил! Я дышать-то боялся рядом с тобой, чтобы его не дай бог не нарушить, а тут бы я заявил, что у меня с Селеной есть ребенок, и я поеду сейчас к ней? И как бы ты отреагировала?

Хмурится, молчит.

— Я не собирался скрывать от тебя эту информацию, я просто хотел сначала выяснить, что к чему, и правда ли это! Я ведь в прошлый раз поспешил с признанием, не разобравшись в том, что со мной происходит, и что в итоге? Какой результат такой поспешной и необдуманной честности? Развод! Так что, я просто боялся сразу вываливать на тебя все это. Да и момент был не самый подходящий, ты и так мне не очень доверяла.

— И поэтому ты решил, что лучше наврать с три короба? Это должно было укрепить мое доверие? — фыркает она.

— Да я не знал, как лучше поступить, Мил! Ну не знал! Да и сейчас не знаю! Говорю правду — плохо. Не говорю — тоже плохо. Как ни крути, я всегда лажаю! Я просто хотел уберечь тебя от лишних волнений и не навредить нашим, таким хрупким, отношениям. Могу лишь снова попросить прощения. Мне жаль, что вновь причинил тебе боль. Я как раз пытался этого избежать, но получилось как всегда.

Смотрит на меня полными слез глазами. Молчит. Не поверила.

Я вздыхаю и выпускаю ее из своих объятий.

— Ну я, блин, не знаю, как еще до тебя донести, Мил… — я зажмуриваюсь и сжимаю переносицу между пальцами. — Да, я — тупой баран, ни хрена не понимающий в отношениях. Не разбирающихся в чужих эмоциях. Да я и в своих-то еле разобрался, что уж говорить о твоих. Но я знаю точно, что ты и Тема — самое дорогое, что у меня есть. Вы — моя семья. Я очень-очень сильно тебя люблю и до безумия боюсь потерять! Вот и все.

Чувствую легкое невесомое прикосновение к своей руке. Тут же открываю глаза.

— Я тоже тебя люблю, Юра, — чуть сдавленно произносит она, а у меня сердце в груди подскакивает. — И я понимаю, почему ты так поступил. Это не значит, что это было правильно, но я теперь понимаю. И да, скорее всего, скажи ты мне правду, я бы психанула. Нет, если рассуждать логически, решение поехать туда и все выяснить, было верным. Но не уверена, что логика смогла бы пробиться через мои эмоции от известия, что ты едешь к Селене. Так что, знаешь, я не могу осуждать тебя. Действительно, складывается ощущение, что тут нет правильного решения.