Предатели долго не живут. Книга четвертая
Шрифт:
– Дэвид, не забудь сделать видеозапись всего происходящего в кабинете! – Шепотом я попросил Дэвида, хорошо понимая, что мы в данный момент наблюдаем.
– Видеозапись ведется с момента включения видеокамеры! – Громким голосом Дэвид мне ответил.
Видимо, видеокамера в кабине была подключена к громкой связи между приемной и судейским кабинетом, так как после слов Дэвида спина незнакомца, рывшегося во внутренностях сейфа, внезапно напряглась. Он, подобно раку, начал пятится задом, выползая из сейфа. При этом этот ракообразный убийца, видимо, прекрасно ориентировался в кабинете Мэтью Грэхема.
Он прекрасно знал местонахождения в нем любого предмета мебели, знал и расположение видеокамеры наблюдения, ракурс съемок ее объектива. Так, не поднимая головы, пятясь
Оно мне было хорошо знакомым, так как это лицо принадлежало некому Фреду! Он едва меня не убил в Израиле, пырнув меня ножом в солнечное сплетение! С моих губ был готов сорваться возглас возмущения по поводу всего происходящего на наших глазах, но в этот момент я увидел глаза Глории и тогда сдержался. Повернулся к ней всем своим телом, я ее очень вежливо попросил:
– Глория, вы не были бы столь любезны, срочно позвонить по номеру 911?! Нужно вызвать полицию, мы только что стали свидетелями убийства достопочтенного федерального судьи Мэтью Грэхема!
Глория своими руками медленно потянулась к трубке стационарного телефона, стоявшего перед ней на ее секретарском столе. На замедленность ее движений обратил внимание не только я, но и мой Дэвид Баксбаум. Он мимо меня подошел к секретарскому столу, начал Глории что-то говорить. Я же воспользовался этим моментом, из его рук забрал пульт управления видеокамерой. Дэвид на это не обратил своего внимания, он внимательно прислушивался ко всему тому, о чем сейчас Глория разговаривала с оператором 911, вызывая наряд полиции. В моем распоряжении образовалась всего лишь одна свободная минута для того, что сделать копию записи только что произошедшего инцидента. Но главное, у меня практически не было времени на то, чтобы эту копию спрятать таким образом, что ее не смогли бы найти ни полицейские, которые вот-вот прибудут, ни Глория и ни Дэвид!
Аппаратура, установленная в приемной и в кабинете федерального судьи Мэтью Грэхемом, мне позволила сделать копию всей записи в малые доли секунды. Тогда я, особо не задумываясь, вышел на электронную почту Outlook компьютера Глории, чтобы через нее копию записанного материала разослать по всем адресам, которые я в тот момент мог вспомнить.
Эту работу мне удалось завершить за пару минут до появления вашингтонской полиции в приемной кабинета федерального судьи наряда! Я хорошо помню, что, когда оторвался от пульта управления видеокамеры, осмотрелся вокруг себя, то на обзорном экране увидел опустевший кабинет федерального судьи Мэтью Грэхема! Сам же Мэтью мертвой куклой продолжал валяться на ковровой дорожке посредине кабинета. Фред Уайт к этому времени успел покинуть кабинет и он, видимо, его покинул через раскрытое окно! Я даже не удивился тому, каким образом Фред все это мог проделать?! Ведь кабинет Мэтью Грэхема находился на шестом этаже высотного здания, видимо, этот парень имел спецподготовку, которая ему позволила это сделать?! Но повторяю, что к этому моменту Фреда в судейском кабинете уже не было! Дэвид, стоя у стола секретаря, вместе с Глорией с явным удивлением на меня посматривал. Если судить по его поведению, то он был явно чем-то очень удивлен! Да и сама Глория выглядела дамой, до крайности озабоченной, удивленной всеми событиями, происходящими на ее глазах!
В этот момент под сильными ударами переносного полицейского таранного приспособления на ковровую дорожку рухнули входные двери приемной. В моей голове вспыхнула и тут же погасла мысль о том, почему полиция применила это устройство, когда двери итак были не заперты?! Как в этот
Они настолько близко находились вблизи от каждого из нас, что мы все и я в том числе попросту не могли пошевелиться, мы не могли даже кверху поднять свои руки, или, сделать полушаг назад, всем своим телом растянуться на полу. На головах полицейских были тактшлемы, их лица были закрыты непрозрачными с моей стороны забралами. Из всего этого момента я хорошо запомнил только те запахи, которые исходили от полицейских SWAT, прижимавшихся ко мне! С детства я не переносил сильных запахов! Однажды жарким летом во время одной из поездок в московском метро рядом со мной случайно оказалась полная женщина. Она настолько себя на парфюмера, что от этих ее запахов я даже свалился в обморок. Вот и сейчас эта смесь диких запахов, исходившая от разгоряченных мужских тел, пойти полностью нейтрализовала мой головной мозг. В моих глазах стала появляться темнота, одна из предвестниц приближающегося обморока.
Но в обморок я так и не свалился, так как в помещении приемной появился полицейский офицер с сержантскими патчем 3 на рукаве своей полицейской формы. Этот чернокожий сержант явно не собирался с нами разговаривать, выслушивать наши объяснения того, что происходило в кабинете федерального судьи до его появления. Он стал единственным полицейским из всей своры сватовцев, ворвавшихся в приемную, обездвиживших нас своими телами. Сержант остановился посреди помещения приемной, с явным удовлетворением он осмотрелся вокруг себя. Затем он своим цепким взглядом прошелся по моему лицу и по лицам Дэвида и Глории. Сверился с фотографией, которую держал в своей левой руке, после чего он вполголоса буркнул себе под нос:
3
Патч – в прямом переводе с английского – наклейка, в нашем случае что-то вроде шеврона с перевернутыми кверху треугольниками, наклеенного на рукав гимнастерки полицейского США.
– Это тот человек, кто нам нужен! Берите его, парни!
Тут же на мою голову обрушился приклад полицейского автоматам, сознание тут же померкло в моей голове!
3
Я попросту не осознавал того, где я нахожусь! Со всех сторон меня окружала темнота. Она была такой густой и вязкой, что в ней я ничего не мог разглядеть! Я не мог пошевелить ни своими руками или ногами, все мое тело мне попросту не подчинялось. Мои попытки хотя бы немного приподняться на локтях или посидеть, оглядеться и вспомнить о том, где я нахожусь, что же со мной происходит, ни к чему хорошему не приводили. Я, подобно мухе, увязал в этой липкой, густой темноте!
Правда, временами эта темнота вдруг оживала непонятными мне всплесками белого света с каким-то движением внутри. Поначалу эти всплески были настолько коротким, что я не успевал в ним что-либо разглядеть, вернее было бы сказать, что я попросту не успевал осознать все то, что видел из происходящего внутри этих всплесков. Но наступил момент, когда мне удалось это сделать в первый раз. Вовремя одного из таких световых всплесков внутри его я вдруг разглядел лицо Юрия Владимировича Андропова. Его губы шевелились. Он был явно чем-то недоволен, что-то очень сердитое мне выговаривал. Этот всплеск света давно уже сменился чернотой темноты, но мой головной мозг все еще продолжал обрабатывать полученную информацию. Я пытался вспомнить, когда это действие происходило, почему Юрий Владимирович был так мною недоволен?!