Предатели Гора
Шрифт:
— Нас, — поправил я Клодию.
— Да, нас, — опомнилась она.
— Подозреваю, что Ты питаешься не хуже большинства жителей Форпоста Ара, — заметил я.
Думаю, что мужчины на стенах получали больше, но даже они, по крайней мере, те которых видел я, выглядели полуголодными.
— Между прочим, — добавил а, — эта порция мало чем отличается от того что дают новообращённой рабыне в период её начального обучения, когда преподают зависимость от хозяина в плане еды.
Женщина что-то сердито буркнула и встала на ноги. Она сделала было шаг в сторону кастрюлю, но была внезапно остановлена.
— Ой! —
— На живот, — скомандовал я сокамернице.
— Что Ты делаешь? — возмутилась она, сердито сверкая глазами.
До вожделенной еды она теперь добраться не могла.
— Сейчас же, — рявкнул я.
С недовольным видом женщина легла на живот, и я оттянул ёе на пару футов назад за щиколотку. Она вытянула руки, но всё чего этим добилась, это того, что убедилась, что до кастрюли ей не дотянуться. Тогда я встал и, забрав пищу, унёс её к дальней стене камеры, где сел со скрещенными ногами, поставив кастрюля перед собой. Клодия обернулась, не осмеливаясь встать, и уставилась на меня.
— Можешь подползти, — разрешил я сокамернице. — Но не смей приближаться настолько, чтобы коснуться еды.
Женщина, отчаянно ёрзая по полу животом, продвинулась поближе ко мне.
— Ты голодна? — осведомился я.
— Да! — ответила она.
— А поесть хочешь? — уточнил я.
— Да! — простонала Клодия.
— Тогда выступай, — приказал я.
— Нет! — возмутилась она. — Я — свободная женщина!
— Замечательно, — пожал я плечами.
Не обращая больше на неё никакого внимания, я подхватил из кастрюли щепотку каши и отправил себе в рот. Нда-а, клейкая, полусвареная масса, Ни сахара, ни соли.
— Пожалуйста! — заплакала женщина, но с живота не поднялась.
— Ты всё ещё думаешь, что являетесь единственной заключённой этой камеры? — осведомился я.
— Пожалуйста! — взмолилась она.
Я подцепил пальцами ещё немного каши и отправил в рот.
— Я выступлю! — всхлипнула Клодия.
— Встань, — скомандовал я, — отойди немного назад, чтобы я мог тебя хорошо видеть.
Я отставил кастрюлю в сторону и выжидающе посмотрел на неё. Клодия не была женщиной Земли. Та, если бы к тому моменту ещё не была избита и научена своей женственности, несомненно, потянула бы время, уверенная, что гореанские мужчины окажутся столь же слабы, как и те, к которым она привыкла на своей родной планете. Однако все они достаточно быстро осознают, что средний гореанин просто не разделяет надуманных политических концепций женской вседозволенности, которые на Земле в очень многих случаях преуспели в том, чтобы навредить, ослабить, а зачастую и вовсе лишить мужчин их мужества. Землянки внезапно для себя обнаруживают, что их рассматривают в контексте биологии и природы. Они быстро узнают также и то, что воля у среднего гореанина железная, и он имеет личную и традиционную власть реализовать свою волю.
— Выпрямись, — приказал я, — ладони рук прижми к бёдрам с боков.
Она замерла передо мной. Шпионка была прекрасна, хотя в ней пока чувствовалась некоторая твердость и озлобленность.
— Начинай, — скомандовал я.
Женщина сделала несколько неловких движений.
— Честно говоря,
Клодия сердито посмотрела на меня.
— Теперь, давай-ка, сделай это так, как Ты делала для них, — приказал я. — Уже неплохо.
Я полюбовался обнажённой женщиной, и демонстративно набрав в пальцы комок каши побольше, забросил в рот и причмокнул. В конце концов, я тоже был голоден. Я не ел с самого утра. Последний раз я поужинал в нашей с Фебой маленькой палатке. Безусловно, у Клодии тоже со вчерашнего полудня ничего во рту не было.
— Пожалуйста! — простонала женщина, глотая слюну.
— Но я, более требователен, чем те охранники, — предупредил я, подцепляя ещё порцию каши на палец. — Ты меня поняла?
— Да! — всхлипнула Клодия, и начала, снова пытаться произвести на меня впечатление, на сей раз ещё более отчаянно.
Теперь у неё получилось гораздо лучше. А когда, через некоторое время, я начал помогать ей, давая подробные инструкции, ставя её, то тут, то там в разных частях камеры, в рабские позы, так и вообще превзошла сама себя. В конце Клодия, задыхающаяся от усталости, вся покрытая капельками пота, легла передо мной на живот. Я показал ей жестом, что она должна встать на колени рядом со мной, и сам поместил её руки на бёдра в том месте, где это положено, попутно вытерев руку о её голову. Коротко подстриженные волосы женщины были влажными от пота.
Наконец, я начал кормить мою сокамерницу. Иногда я принуждал её тянуться к моей руке, держа порцию каши на пределе досягаемости. Иногда заставлял облизывать и обсасывать мои пальцы, что она, кстати, делала достаточно нетерпеливо, боясь потерять хоть крошку еды. Когда каша и хлеб закончились, женщина встала на колени, откинувшись на пятки и укоризненно глядя на меня.
— Встань, — велел я, — отступи немного назад, чтобы я могу хорошо тебя рассмотреть, выпрямить, руками прижни к бёдрам, как Ты делала это прежде.
Затем встал и я, приблизился к ней, и не сводя с неё внимательного взгляда обошёл вокруг. Наконец, закончив с осмотром, снова встал перед нею, положив руки на её плечи.
— Смотри на меня, — приказал я, и когда женщина подняла голову, сказал: — Ты зажатая, мелочная и злобная.
Клодия сердито сверкая глазами, уставилась на меня.
— Но Ты хорошенькая, — добавил я. — Да, Ты сделаешь это.
— Сделаю? — удивилась она.
— Да, — кивнул я.
— Я не понимаю, — пролепетала женщина.
— Не утомляй меня, — усмехнулся я, опрокидывая её не спину, в солому.
13. Еда
— Мои волосы, — сказала она, — Они уже немного отрасли.
— Да, — улыбнулся я, погладив ежик коротких волос покрывавших прижавшуюся к моему бедру голову женщины.
— Я так хочу, чтобы мои волосы снова были такими же длинными как раньше, — вздохнула Хлоя и, не дождавшись моего ответа, подняла голову и посмотрела на меня. — Вы сделали меня мягкой и женственной. Вам захотелось, чтобы я была такой, и Вы просто сделали меня такой. Теперь я просто не смогу быть никем и ничем другим. Странно, при этом я не желаю быть чем-то ещё кроме этого.