Предатели и палачи
Шрифт:
Сегодня нет никаких сомнений в том, что Нина Грязнова-Лапшина работала на немцев, доказательства ее вины неопровержимы. Последний аргумент, подтверждающий ее предательство, — это фотоснимок, опубликованный в русскоязычной фашистской газете “Северное слово”. В статье рассказывалось о том, как успешно куются кадры для немецкого фронта».
Арестованная 5 ноября 1945 г. Нина Михайловна была осуждена по статье 58-1а УК РСФСР «Измена Родине» на 20 лет лагерей. Отсидела же только половину срока, так как ее старая и больная мать направила
То же самое рассказали сотрудники реабилитационного отдела прокуратуры Ленинградской области и И. Бобровой в 2007 г.:
«Грязнова-Лапшина была предателем, и точка. Запомните, никто из предателей никогда не признается в содеянном. В ее личном деле есть фотография, где эта женщина запечатлена в форме лейтенанта СС. Ее портрет был опубликован 5 ноября 1943 года под статьей “Командиры армии труда” в газете “Северное слово”. Грязнову ошибочно реабилитировали, мы не понимаем, как это произошло. Тот, кто занимался делом Грязновой, уже не работает у нас.
Когда мы стали перепроверять ее дело, то ужаснулись. У нее было воинское звание немецкой армии. Она числилась старшим надзирателем в концентрационном лагере под Гатчиной. Принимала присягу на верность немецкой армии. Имела высокий чин. Когда мы сняли с Грязновой реабилитацию, то известили ее об этом факте. Она ведь получала денежную компенсацию, тогда как люди, которых она мучила в лагерях, не получают от государства ни копейки».
10
В период немецкой оккупации на территории Гатчинского района было открыто несколько концентрационных лагерей. Один из них, «Дулаг-154», стал центральным лагерем во всём районе.
Остальные — перевалочными пунктами. Именно в нём и работала на благо фашистской Германии Нина Михайловна.
Руководителем концлагеря был бригаденфюрер СС Франц Шталекер. Сам лагерь предназначался для военнопленных, евреев, большевиков и подозрительных лиц, задержанных немецкой полицией. В нем было два отделения: «рабочее», из которого отправляли на работу в Германию или на прифронтовые территории как рабочую силу, и «нерабочее» — для смертников.
«Дулаг-154» находился в 30 с небольшим километрах от Ленинграда и был самым настоящим лагерем смерти. Там не только издевались и убивали людей, но и сжигали. Как подчёркивает И. Евстигнеев, «если считать все филиалы Дулага-154, которые находились на территории Гатчинского района, за годы оккупации там погибло не менее 80 тысяч заключённых».
Газета «Северное слово», которая сыграла свою роль в деле Нины Михайловны, впервые вышла 21 мая 1942 г. в Нарве. В августе ее редакция была переведена в Ревель (Таллин). Финансировалась газета немецкими оккупационными властями и, соответственно, проходила немецкую военную цензуру. Случайно фотография Нины Михайловны там оказаться не могла, ибо всё находилось под пристальным контролем Отдела пропаганды Северной
Что же касается учебы Нины Михайловны на курсах пропагандистов, то имеется в виду женская рота пропагандисток, которая была сформирована летом 1944 г. но инициативе баронессы Марии де Смет. Размещались женские курсы недалеко от Риги. Состав насчитывал около 30 человек. Уже через неделю после их открытая вся группа в связи с наступлением советских войск на Псков была эвакуирована в Рту. Кстати сказать, более половины пропагандисток в период обучения находились в поездках в целях ведения пропаганды,
«Осенью 1944 года при наступлении Красной армии на Ригу курсы были эвакуированы в Дабендорф, — уточняет историк А. Окороков. — По списку в состав группы де Смет входило 150 человек. Большинство не имело отношения к курсам, а было включено в их состав для эвакуации в Германию». Он же добавляет: «Весной 1945 года при переходе чешской границы рота получила приказ вернуться в Германию и рассеяться (“спасаться самим”)».
И тем не менее И. Боброва считает, что «никто из сотрудников прокуратуры, выносивших притвор старушке, не слышал ее исповеди. Никто из них не видел её слез, Возможно, в противном случае решение суда могло быть другим».
Сегодня такое умозаключение не является удивительным. По меркам современной нравственности бабушка совершенно не виновата. Но, как известно, вину устанавливает суд. Он ее и установил.
Вот только что бы сделал с Ниной Михайловной ее первый муж, военный лётчик Василий Лапшин, если бы не погиб в па-чале войны?
Что бы сделал со своей сестрой ее старший брат, красноармеец 23-й гвардейской стрелковой дивизии Карельского фронта Борис Михайлович Грязнов, если бы не погиб 10 мая 1942 года в бою в период Кестеньгской операции?
Что бы сделал с Ниной Михайловной её последний муж — гвардии старший сержант Павел Осипов, если бы дожил до её разоблачения? Свои ордена Красной Звезды и Славы он получил в 1944-м в боях за высоты на 2-м Украинском фронте. А ещё командир стрелкового отделения в 41-м был ранен и контужен теми, кому верой и правдой служила его любимая жена.
А может, они встретились там?
1. Боброва И. Анатомия предательства. МК, № 24496,22 июня 2007 г.
2. Богомолов В. Жизнь моя, иль ты приснилась мне… М., 2012.
3. Википедия: Дулаг-154.
4. Википедия: Реабилитация. Интернет.
5. Евстигнеев И. Концлагерь в Гатчине: не забыт, но и не помянут. Политическая жизнь северо-запада, 28 января 2010 г. Интернет.
6. Обрезаненко И. «За победу!» — поднимает стопку 9 мая бабушка Нина — бывшая фашистская пособница. Ваш тайный советник, 8 мая 2006 г.
7. Окороков А. Особый фронт. М., 2007.
8. Пономарёва Г., Шор Т. Литературные рубрики в газете «Северное слово» (1942—1944). Интернет.