Предательство по любви
Шрифт:
– Вы весьма убедительны, мисс Лэттерли. – Луиза, несомненно сознавая, насколько она грациозна, двинулась в сторону окна, поддерживая юбки, как на прогулке в парке.
Эстер молча наблюдала за ней.
Хозяйка дома задумчиво разглядывала траву за окном. Солнечный свет не выдал ни одной морщинки на ее лице.
– Вы хотите, чтобы я дала понять в известных мне кругах, что в восторге от женщин, ставших сестрами милосердия, и сама выбрала бы это поприще, не будь я замужем? – спросила она. Предложение явно казалось ей забавным.
– Совершенно верно, – подтвердила Эстер. –
Губы Луизы тронула усмешка.
– И вы полагаете, мне поверят, мисс Лэттерли? Вы, кажется, представляете людей моего круга этакими простачками.
– Вам часто не верят, миссис Фэрнивел? – как можно вежливей осведомилась Эстер.
Улыбка ее собеседницы стала жестче:
– Нет, я бы так не сказала. Просто я никогда прежде не выражала на публике восторгов по поводу сестер милосердия.
Эстер приподняла брови:
– И вам никогда не приходилось отклоняться от истины?
Луиза повернулась к ней:
– Не будьте вы такой сладкоречивой, мисс Лэттерли. Когда я лгу, мне верят. Но здесь, согласитесь, несколько иной случай.
– Именно.
– Как бы то ни было, если вам угодно, я выполню вашу просьбу, – отрезала миссис Фэрнивел. – В этом есть что-то новенькое. Да, чем больше я об этом думаю, тем больше мне нравится ваше предложение… – Она вновь прошла от окна к камину. – Что ж, начну мирный крестовый поход молодых леди, мечтающих стать сестрами милосердия. Представляю лица моих знакомых!.. – Она подошла к Эстер и посмотрела на нее сверху вниз. – А теперь, если уж мне предстоит говорить об этой удивительной карьере, будьте добры, расскажите мне о ней. Не хотелось бы оказаться невежественной. И не желаете ли подкрепиться, пока мы будем беседовать?
– С удовольствием, – согласилась ее гостья.
– Кстати, к кому вы еще обращались с таким предложением?
– Только к вам. – Эстер по-прежнему была совершенно искренней.
– Да… Я полагаю, это будет забавно. – Луиза взяла серебряный колокольчик и коротко позвонила.
Мисс Лэттерли рассказывала о наиболее драматических и славных страницах Крымской войны, когда вернулся Максим Фэрнивел. Это был высокий стройный мужчина со смуглым энергичным лицом. Он улыбнулся гостье и вежливо осведомился о ее здоровье, а когда Луиза объяснила, кто такая Эстер и зачем пожаловала, всерьез заинтересовался ее предложением.
Завязалась беседа. Хозяин дома был очарователен, его жена – холодна, но говорила в основном их гостья – она рассказывала о Крыме, что, впрочем, не мешало ей параллельно анализировать ситуацию. Интересно, сильно ли Максим был когда-то влюблен в Александру и ревнует ли он Луизу? К сожалению, мисс Лэттерли знала Александру лишь по рассказам Рэтбоуна и Монка и поэтому не могла сравнить этих двух женщин.
Внезапно, по настороженному выражению, появившемуся на лице миссис Фэрнивел, Эстер поняла, что начала повторяться. Тут дверь очень вовремя открылась, и в гостиную вошел темноволосый голубоглазый подросток лет тринадцати. Высокий, нескладный, он остановился и с опасливым любопытством поглядел на гостью.
– А,
– Это интересно. Здравствуйте, мисс Лэттерли, – тихо сказал мальчик.
У него были тяжелые веки, и казалось, что он собирается прикрыть глаза от страха. Вопреки словам Валентайна, на лице его при упоминании о Крыме не отразилось живого интереса. На нем вообще ничего не отразилось. Видимо, он был очень замкнутый ребенок.
Наверное, все дело в том, что в его доме недавно произошло убийство. К тому же убили человека, к которому он был так привязан. Естественно, Валентайн подавлен. Эстер почувствовала жалость к нему, и ей еще сильнее захотелось узнать причину преступления Александры, даже если при этом не будет найдено смягчающих вину обстоятельств.
Беседа выдохлась. Луиза уже проявляла признаки нетерпения, и утомленная рассказами Эстер вскоре поблагодарила хозяев и удалилась.
– Ну? – нетерпеливо спросил майор Типлейди, стоило ей вернуться на Грейт-Титчфилд-стрит. – Каково ваше мнение? Кто она такая, эта миссис Фэрнивел? Вы бы сами стали к ней ревновать?
Мисс Лэттерли только вошла и еще даже не успела раздеться.
– Вы были совершенно правы, – сказала она, кладя капор на край стола и расстегивая пуговицы накидки. – Это оказалась хорошая мысль, и все прошло неожиданно гладко. – Она улыбнулась своему подопечному. – Я была очень храброй. Вы можете мною гордиться. Я встретилась лицом к лицу с врагом и выстояла.
– Перестаньте насмешничать! – Майор ерзал на месте, и на его щеках проступили пунцовые пятна. – О чем вы говорили и что она из себя представляет?
– Я говорила… – Эстер тоже слегка покраснела, – …что все женщины ее обожают, что ее влияние на других велико и что стоит ей сказать несколько слов, как все юные леди побегут записываться в сестры милосердия.
– Боже правый! Так и сказали? – Типлейди зажмурился, а затем вновь широко раскрыл голубые глаза. – И она поверила?
– Вполне. – Его сиделка опустилась на стул. – Это властная особа, весьма самоуверенная, прекрасно знающая, что мужчины от нее без ума, а женщины ей завидуют. Я безбожно ей польстила. Конечно, начни я хвалить ее достоинства – она бы не поверила, но я напирала именно на ее умение вертеть людьми.
– О боже! – Военный вздохнул. Взаимоотношения женщин казались ему делом крайне таинственным. Только-только он начинал хоть что-то в этом понимать, как Эстер подбрасывала ему новую загадку, и все приходилось начинать сначала. – Так каково ваше мнение?
– Вы проголодались? – вместо ответа спросила мисс Лэттерли.
– Да, но сперва скажите: каково ваше мнение?
– Пока я уверена в одном: любовной связи с генералом у нее не было. Она не из тех женщин, что меняют свои планы, поддавшись глубоким чувствам. Единственный, кто показался мне в их доме потрясенным, это Валентайн, ее сын. Бедняжка выглядит совсем убитым.