Предчувствие беды
Шрифт:
И почти тотчас же отзвонился Гоголев:
– Саша, адрес пробили: это Российский проспект. Хозяин квартиры – одинокий старик. Год назад овдовел, переехал жить к дочери. Квартиру сдает. Со слов соседей, жилец – мужчина под сорок, светловолосый, коротко стриженный, зовут Эдиком. Живет очень уединенно, дома никого не принимает. Занимается бизнесом, часто в разъездах. И главное – еще вчера соседи его видели, он был дома.
– А сегодня?
– Сегодня – нет. Мы позвонили в квартиру – никто не открыл.
– Фоторобот соседям не показывали?
– Пока
– Не нужно, мы можем его спугнуть, если это он. Наблюдайте до вечера. И вот что, Витя, перекройте город – в первую очередь аэропорт. Вокзалы, въезды-выезды – все это, конечно, тоже. Фоторобот разошлите транспортной милиции и по всем районным отделениям. Мы к вам через час вылетаем. Позвони Грязнову. Все, до встречи.
– Ждем, – коротко ответил Гоголев.
Глава 23. СЛАВА ГЕРОСТРАТА
Эдик вышел из будки междугороднего телефона.
Он только что простился с сестрой, оборвал последнюю ниточку, связывающую его с единственным не чужим ему человеком.
Итак, сумка с вещами в камере хранения. В Пулково он вернется завтра утром. Домой решено не возвращаться. Это время – почти сутки – он подарит себе.
Эдик сел в маршрутку, добрался до города, пошел пешком по шумному, многолюдному проспекту. Увидел вывеску: «Силуэт. Салон мужских причесок». Зашел, выбрал глазастую девчушку, увлеченно тараторящую с подругой по профессии.
– К вам можно?
– Что вы желаете? – Девушка окинула взглядом его голову.
– Я хотел изменить цвет волос, – улыбнулся Эдик. – А то, знаете ли, хочется быть неотразимым, а дамы предпочитают жгучих брюнетов, так же как джентльмены – блондинок, тоже не всегда натуральных, – улыбнулся он. – Вы это умеете?
– Я все умею. – Девушка достала картонку с образцами. – Вы хотите совсем черный? «Вороное крыло»?
– Да, давайте остановимся на этом, – указал он на черную прядь.
Девушка развела краситель, намазала его голову, накрыла пленкой, оставила, как она выразилась, «на контакт» и продолжила увлекательную беседу с подругой.
– Таня, вот ты можешь мне объяснить, что происходит? То звонит каждый день по десять раз, утром – вместо будильника, чтобы сказать «доброе утро» и пожелать успешного дня. Вечером – спокойной ночи, да еще среди дня раз пять: как я поела, что я делаю, какое у меня настроение. Это если мы с ним в данный день не встречаемся. А если он у меня – это вообще песня.
– Так что тебя не устраивает, я не пойму?
– Так ты дальше слушай. Я к этому всему привыкаю – к хорошему ведь быстро привыкаешь. Привыкаю просыпаться под его «с добрым утром», засыпать под его «спокойной ночи», я к нему привязываюсь, как
– А позвонить самой?
– Так он же не дает мне свой телефон! Мы с ним уже год спим, а у меня нет его телефона! Я сижу дома, жду звонка, никуда не хожу, схожу с ума, худею, теряю сон. Потом напиваюсь с горя и решаю порвать с этой сволочью навсегда. И тут он объявляется. И знаешь, что он мне говорит каждый раз?
– Что?
– Он говорит этаким до омерзения радостным голосом: «Малыш, ты где пропадала?» Нет, ты представляешь, это я пропадала! Пропади он совсем к чертовой матери!
– Может, он женат?
– Черта с два. Я уже справки навела через одного хакера знакомого. У него есть база данных ментовская. Там все жители города – адрес, возраст, семейное положение. Холост он. Живет с мамой. Мне и телефон дали. Но я не хочу звонить, пусть пропадет пропадом.
– Так пусть и пропадет. Забудь.
– Забудешь его, – вздохнула девушка. – Знаешь, как с ним хорошо?
– Тогда терпи.
– Не буду!
– Девушка, а мне еще долго терпеть? – подал голос Эдик.
– Ой, мужчина! Я чуть не забыла про вас.
Она подскочила к Эдику:
– Наклонитесь затылочком пониже, вот так. Вода не горячая?
– Норма.
Ручки в резиновых перчатках осторожно смывали краску, пальчики массировали голову.
– Знаете, все хорошо. Взялось хорошо! Пойдемте к креслу. Стричь будем?
– Да. Мне бы хотелось форму изменить. Что-нибудь классическое. – Он ткнул пальцем в журнал.
– Ага… Попробуем. Правда, у вас волосы на темени коротковаты. Но форму придать можно.
Защелкали ножницы.
– Как укладывать будем?
– Давайте на косой пробор, гладкую, аккуратную голову.
Зажужжал фен, девушка вновь переключилась на подругу.
– Я уж думаю, может, он бандит? Или драгдилер какой? Наркоту перевозит?
– Бабки-то есть у него?
– Особо не бросается. Так, скорее по минимуму. Мне уж надеть совсем нечего. Так хоть бы подарил тряпку какую, гад.
– А костюмчик новый, синий – это откуда?
– Ну… Это он купил. Так я выпросила. Месяц моральных унижений.
– Наташка, все мужики такие. Это по анекдоту. Собралась международная женская конференция. На повестке дня три вопроса: первый – все мужики сволочи, второй – надеть нечего, третий – разное.
Наташа рассмеялась, выключила фен.
– Лаком взбрызнем?
– Пожалуй. Сколько с меня?
– Двести десять.
Эдик расплатился, дал чаевые, вышел на улицу.
Поглядывая на нарядные витрины, думал о невольно подслушанном разговоре. Как знать, может быть, друг этой барышни – один из них, воинов и избранных? Маловероятно, но возможно. Вот такая подружка-болтушка может провалить тщательно спланированное дело.