Предчувствие смерти
Шрифт:
— Ты, что ли, из-за своей головной боли докопалась до истины? — Андрей хлопнул в ладоши. — Браво интуиции доктора-психотерапевта!
— Ты зря иронизируешь, — вступилась за мать Ольга. — Между прочим, я с детства помню случаи, когда мама предвидела ход событий. И не один раз! Помнишь, ты пришла за мной на продленку в первом классе и сказала, что нужно поскорее бежать домой. А на другой день мы узнали, что в школе был пожар, что-то случилось с проводкой. Ты потом призналась, что у тебя было предчувствие, и поэтому ты меня пораньше забрала из школы.
— Андрюша, а ты как ветеринар наверняка обращал внимание на
— Вот наш Пай, например, терпеть не может пьяниц, — вмешался Кирилл и стал чесать за ухом сонного спаниеля.
— Я только хотел сказать, — оправдывался Двинятин, — что ты не только с помощью интуиции распутала этот клубок.
— Это правда… Так вот, есть люди — их немного, но они есть, — которые чуют неладное. К сожалению, я тоже к ним отношусь. Мне от этого жить не легче, а труднее.
Но дело не в том. — Вера задумалась над чем-то, только сейчас пришедшим ей в голову.
— О чем ты подумала? — спросил Двинятин.
— О том, что Август, погубивший четырех человек: своего брата, его жену, свояченицу и нашу соседку Аллу, может выбрать третий вариант.
— А какие были два? — спросила Ольга.
— Тюрьма или больница, — ответил вместо Веры Андрей.
В этот момент мобильный телефон Веры заиграл LetIt Ве. Она покопалась в своей сумочке, достала трубку и ответила «да». Услышав абонента, вышла из купе в коридор на несколько минут.
Вернулась и сообщила со странным выражением лица:
— Август Феофанов покончил с собой…
— Это и был третий вариант? — спросил Кирилл.
Вера не успела ответить. Двинятин взял ее за руку и сказал:
— С вами, девушка, опасно дело иметь, вы все знаете наперед! — Ему нисколько не было жаль преступника.
— Ага, мама у нас такая! — с чувством сказал Кирилл, словно Верины уникальные способности были предметом национальной гордости. — Помните, мам-Вера, как вы одному бизнесюге в сентябре две тыщи первого не советовали в Нью-Йорк лететь? А он, дурак, все равно полетел.
— Мама тогда нашу Любаню от этого самого типа выручала. — Оля достала из большого пакета с едой огромное антоновское яблоко и с сахарным хрустом откусила.
— Ничего не понимаю. — Андрей с недоумением взглянул на Веру. — Любаня — это кто?
— Мамина подруга с раннего детства! Они в первом классе сидели за одной партой.
— И на нее наезжал бизнесмен?
— Да.
— Она что, перешла ему дорогу?
Вера наконец решила вмешаться в разговор. Пока в купе беседовали, она переваривала полученную информацию о смерти Феофанова.
— Это долгая история. Как-нибудь расскажу.
— Нет. Так не пойдет. Поматросили и бросили? Давай, колись! — Андрей с притворной угрозой посмотрел на Веру.
— Ладно. Если кратко, то история такая: у моей близкой подруги возникли крупные неприятности с одним бизнесменом, я уладила эти неприятности. И совершенно случайно узнала, что он собирается в Америку накануне одиннадцатого сентября. Я ему посоветовала не лететь. Он меня не послушал и полетел. И погиб
— Ничего себе «все»! А когда дело было?
— В августе.
— Так ты за месяц знала, что в сентябре произойдет?
— Я не знала, Я чувствовала. Знать и чувствовать — это разные вещи.
— Ребята, — сказал Андрей умоляюще, — вы меня не разыгрываете? Все это было на самом деле?
— Иес! — хором ответили Ольга и Кирилл.
— Так это же потрясающе, у тебя гениальные способности! Просто Божий дар! — Андрей от полноты чувств схватил Веру за руку и в порыве восторга поцеловал ее в губы. Вера улыбнулась. Дочь с зятем зааплодировали.
— Вовсе никакой не дар. Это скорее Божье наказание, мои предвидения, — покачала головой Вера. Она снова усадила взбудораженного Двинятина рядом с собой и принялась объяснять: — Представьте себе, что вы спите и вам снится что-то плохое. Что-то настолько ужасное, что нет сил это терпеть, словно душа погружается в кромешный ад. Внезапно вы просыпаетесь, и наступает освобождение. Все вокруг хорошо, а сон — это неправда, какие-то страхи подсознания. Вы чувствуете колоссальное облегчение, так? И вы можете рассказать окружающим свой сон. Вам скажут, что все это ерунда, и вы забудете свой ужас, на этом все для вас закончится. Но часть из ваших снов почему-то сбывается. Вы можете не запоминать и не фиксировать, какие сны вам снятся. Однако это бывает со всеми. У меня все происходит совсем по-другому. Какая-то деталь, предмет, случайный разговор, все что угодно рождает вдруг в моей голове странные картины. Иногда они внятные и связные. Но чаще я ничего не понимаю. Это такое ощущение, словно у тебя совсем нет кожи, как будто ты чувствуешь во сто, в тысячу раз острее, чем обычный, средний человек. И происходит это не во сне, а наяву. Иногда мои предчувствия точно адресованы. Как тогда, в случае с бизнесменом. В его кабинете на столе стоял перекидной календарь, и на одной из страниц был вид ночного Нью-Йорка. А рядом, на следующей странице, была месячная сентябрьская сетка. Я посмотрела и увидела, что одиннадцатое число обведено черным жирным контуром. Хотя на самом деле никакого контура там не было.
— И ты поняла, что одиннадцатое число опасно?
— Да.
— Но как ты связала это с Америкой?
— Я же говорю: рядом, на соседней странице, был ночной нью-йоркский пейзаж. Отдельно эти картинки могли ничего не значить. Но поскольку они находились рядом, я тогда почувствовала что-то похожее на начало гриппа. Головная боль, температура и вообще нехорошо. По опыту я знаю, это состояние — предвестие беды.
— И ты предупредила этого предпринимателя, чтоб он не ехал?
— Именно.
— А если б он принял тебя за городскую сумасшедшую?
— Ну и что? Он, наверное, так и подумал.
— Но он ведь хотел насолить твоей подруге, если я пра-вильно понял?
— Да, он мог сильно подпортить Любе жизнь.
— И ты, тем не менее, решила отвести от него беду? Ты, по сути, пыталась спасти ему жизнь?
— Но ведь не спасла! Он же мне не поверил.
— Странно. Ты врага предупреждала об опасности?
— Что же тут странного, Андрюша? Я ведь врач. И ты тоже доктор, только ты лечишь братьев наших меньших, но должен понимать такие веши. Если твои пациенты тебя кусают или царапают, ты ведь все равно их лечишь. Или нет?