Предчувствие
Шрифт:
— С кем ты был тогда? С семьей? — спрашиваю я, о чем почти сразу жалею.
Парень быстро меняется в лице, радость сменяет тень глубокой грусти. Он берет себя в руки, но его взгляд становится болезненно непринужденным, и он меняет тему.
— Мы почти дошли, — говорит он, кивая на очередной поворот, где стояли несколько человек и делали фотки. Там и правда буквы оказываются как будто бы совсем рядом.
Дэн сразу же погружается в процесс. Едва нужное место освобождается, он командует, как мне лучше встать, чтобы получились интересные кадры. Парень отказывается фотографироваться, и это вызывает чувство вины —
— Наташа, — зовет он, и я смотрю на него. Его лицо так близко. — Ты мне действительно очень нравишься.
23.3
Его слова застигают врасплох. Все внутри сжимается, я замираю и паникую, не зная, что сказать. После всего, что с нами произошло за последнее время, я совершенно запуталась в своих чувствах.
— Снято! Круто получилось!
Пока я молчу, наш фотограф успевает сделать нужные кадры, и Дэн, так и не дождавшись ответа, поворачивается к нему, отпуская меня. Неожиданно становится так пусто внутри. Вместе с куратором я благодарю незнакомца и заглядываю в экран, на котором остался запечатлен момент внезапного признания.
— Ты же помнишь, что я от тебя ничего не жду в ответ и никуда не тороплю? Не нервничай ты так, — с улыбкой говорит он, увеличивая снимки.
И правда, камера на его телефоне бесподобна. Ярко, четко, и все в кадре. Его теплый взгляд и мои то неподдельная радость, то ошеломленность.
Потом парень помогает и другим ребятам сделать классные кадры. Он подсказывает им позы и издевается над настройками их техники ради удачного момента, а я стою в стороне, потеряв всякий интерес к знаменитой надписи. Вместо этого я подставляю лицо солнцу, разглядывая окрестности. К нашей локации приближается еще группа молодых ребят. Кажется, все выспались и тоже решили спозаранку сделать классные кадры.
— Идем?
Я снова позволяю ему переплести наши пальцы, одновременно прислушиваясь к себе. Дэн опять достает телефон и показывает фотографии, а потом пересылает их мне в одном из мессенджеров. Пока снимки разрезают интернет-пространство, парень замечает, что я начинаю идти медленнее, и предлагает передохнуть на одном из крупных камней. Там он вновь открывает пакет с круассанами, а также выуживает бутылку воды и протягивает ее мне.
Мини-пикник возвращает силы. Прислонившись к камню, я прикрываю глаза, замечая приятное движение ветерка, а после все же задаю волнующий меня вопрос.
— Почему я тебе нравлюсь? В прошлый раз ты говорил, что успел меня изучить всего за неделю после той кошмарной вечеринки, но я все равно не понимаю. Та неделя была одной из худших и тяжелых.
Болезненные воспоминания возвращаются, но мне удается сдержать свою реакцию на них. Это прошлое, которое нельзя изменить, в которое я больше не вернусь — это главное.
Дэн уже успел прикончить свои круассаны и теперь стоит с бутылкой в руке, кивая на последнюю булку — он ее
— Не знаю, — говорит он, чуть помедлив. — Разве могут быть причины?
— Могут. Сначала же ты меня ненавидел, — напоминаю ему, пристально глядя на него. Кажется, мои слова его смущают, он отводит взгляд.
— Ну не ненавидел, — морщится он. — Просто хотел от тебя избавиться, — признается он, вызывая у меня волну возмущений.
— Так ты и правда хотел быть куратором у кого-то другого? У кого? — стараюсь выпытать у него правду.
— Ни у кого. Вообще не хотел, да еще и тебя подкинули.
— А что не так со мной было?
Он замолкает на какое-то время, делая глоток из бутылки. Ожидая его ответа, я с тревогой перебираю все возможные варианты его ответов. Скучная. Заучка. Странная. Замкнутая.
— Да все то же, — наконец хмыкает он. — Вкусный запах твоей крови, из-за которого тебя все хотели съесть на месте.
Неожиданный, но такой ожидаемый ответ. Даже находясь рядом с ним, я постоянно забываю, насколько мы разные.
— Тебя могут убить в любой момент, — его слова вызывают страх и мурашки. — Я не хотел быть нянькой или тем, кто позволит тебе умереть. За все время после этого чертова обращения я никого не убил и не хочу этого менять. А тут ты, готовая подпортить статистику и поставить пятно на моей совести.
Я внимательно слушаю его, открывая для себя новые и неожиданные грани наших взаимоотношений.
— Ты тоже… хочешь меня… съесть? — выдавливаю, перебивая его сложный рассказ.
— Нет, — мотает головой парень и садится рядом со мной на камень, повернувшись ко мне. — Не так, как Эрик и остальные. Человеческие чувства притупляют обоняние. Твоя кровь пахнет как легкий сладкий парфюм, не вызывает жажду и голод. Эрику сложнее всего. Он не привык сдерживать себя, в отличие от Дерека. У него тоже чувства усилены, но за века он научился их контролировать.
— Века? — пораженно переспрашиваю, но получаю в ответ лишь кивок.
— В общем, хотел избавиться от тебя, а в итоге на той вечеринке понял, что ты не виновата.
Его слова неожиданно цепляют. Вдруг я понимаю, что его рассказ действительно вызвал во мне чувство горькой вины.
— Ты, наверное, родилась такой и не понимаешь ничего. Еще и этот мерзавец Свин решил воспользоваться моментом. Чуть не случилось то, чего я так боялся.
— Тогда это не симпатия, я действительно ответственность и чувство вины, — анализирую я, наблюдая за тем, как мимо нас в обе стороны проходят туристы. — Потом я тоже попала в переделки, это еще больше могло усилить.
— Могло, — соглашается парень и берет мою правую руку в свою, переворачивая ее ладонью вверх. На запястье ярко выступают синие венки, и он проводит пальцем по коже над ними, — но я тогда не думал только о том, что это я во всем виноват. Тогда я увидел тебя. Такую маленькую и хрупкую, слабую, но такую сильную. Забывающая поесть и едва не падающая в обморок. Засыпающая за столом. Пытающаяся выпрыгнуть из машины.
От его слов я недовольно зажмуриваюсь от смущения и стыда.
— У всего этого было кое-что общее, — продолжает Дэн, понижая голос. — Ты была искренней. Растерзанная, но настоящая ты, которую ты все пыталась спрятать за миллионом слоев. Дерзкая. Увлеченная. Мне нравится, какую энергию ты несешь с собой.