Предчувствия и свершения. Книга 1. Великие ошибки
Шрифт:
То же, по-видимому, случилось и с его попытками решить проблему полёта.
Неудача Леонардо поучительна для всех времён.
Несмотря на то что Леонардо был феноменально разносторонен — и конструктор, и инженер, и анатом, и физик, и математик — грандиозная личность! — он не воплотил задуманное, не создал самолёта.
Те, кто осуществил эту мечту, были не более выдающимися инженерами и учёными, чем Леонардо. И однако, удача им улыбнулась. Им помогло время. Их работа была созвучна веку — веку более совершенных технических средств.
А Леонардо при всей своей
Даже при могучей гениальности Леонардо не мог осуществить все свои намерения при помощи технических средств своего времени.
Чудо свершения мечты происходит только при единственном условии. О нём иногда говорят: идея носилась в воздухе.
В случае с мечтой Леонардо это условие не было соблюдено. Не он повинен в своей неудаче. Он сделал всё, что мог. Леонардо заблуждался лишь в том, что переоценил свои возможности, не понял, что техника не созрела для осуществления его мечты… Слишком рано предложил он человечеству идею, которой тогда невозможно было воспользоваться.
Если Марата можно обвинить в недостатке интуиции, о Леонардо да Винчи надо сказать обратное — это пример могучей интуиции, которая не смогла проявить себя в полной мере, так как досталась учёному слишком рано. Это пример несвоевременной гениальности или гениальной несвоевременности.
Так произошла одна из самых досадных в истории науки неудач.
Эра авиации началась лишь в XIX веке. Но самолёт Можайского уже в 1881 году имел двигатель. И на самолёте братьев Райт тоже был установлен мотор. Во времена Леонардо кроме мускульной силы можно было рассчитывать лишь на водяные и ветряные двигатели. Но для летательных аппаратов они непригодны.
Когда задумываешься над историей четвертьвекового упорства Леонардо, испытываешь не только уважение и восхищение, но и недоумение. Если двадцать пять лет Леонардо тратит на попытки полёта, значит, не перестаёт верить в успех? И созданные им конструкции, по оценке последующих самолётостроителей, безупречны. Так почему же он не полетел?! Почему не попытался совершить планирующий полёт на безмоторном самолёте?
Однозначного ответа мы не знаем. Но, учитывая стремление Леонардо да Винчи к решению больших практических задач, можно думать, что планирующий полёт на небольшие расстояния, вероятно, казался ему игрой, эффектным трюком, не больше. И он, возможно, не хотел тратить силы на его осуществление.
А может быть, он понял, что ошибся, и скрывал это, упорствуя? Но мог ли пойти на обман такой человек, как он? Ответ можно получить только у Леонардо.
Листаем его записи… Вот слова, могущие пролить свет на позицию Леонардо в вопросе научной честности. Леонардо пишет о том, что не представляет себе ни инженерной, ни научной, ни художнической деятельности без знания истинных законов природы. Только это, пишет он, «обуздывает инженеров и исследователей, не позволяя им обещать
О законах природы Леонардо знал больше, чем все его современники, вместе взятые, и больше, чем потомки ещё в течение столетия. Значит, или он не понимал, что и его силам есть предел, или ему не дала довести дело до конца, закончить дерзновенные, но преждевременно задуманные проекты летательных аппаратов его предельная добросовестность.
Леонардо, возможно, предпочёл прослыть перед лицом будущего неудачником, но не обманщиком.
Тут есть над чем подумать. Может быть, читатель когда-нибудь разрешит загадку неудачи Леонардо да Винчи.
У него был лоб мыслителя, глаза с точным прицелом, скептически опущенные уголки губ. Скульптурно-прекрасное лицо обрамляла щедрая борода. Леонардо да Винчи был сыном нотариуса. Его род не славился выдающимися личностями, его воспитанием никто не занимался, образованием не руководил. Из-за незнатности он не учился ни в одной из прославленных школ. Никого из великих он не мог назвать своим учителем.
Леонардо да Винчи не изучал Аристотеля… Не участвовал в учёных диспутах… Его называли «homo sanza lettere» — человек без книжного образования, человек без предрассудков.
Наверное, это мнение всё же не оставляло «человека без предрассудков» равнодушным, если он написал такие горькие строчки: «Хотя я и не умею так, как они, цитировать авторов, я буду цитировать гораздо более достойную вещь — опыт, наставника из наставников. Они ходят напыщенные и чванные, разряженные и разукрашенные, и не своими, а чужими трудами, а мне в моих собственных трудах отказывают, и если они меня, изобретателя, презирают, то насколько больше следует порицать их самих — не изобретателей, а лишь трубадуров и пересказчиков чужих трудов».
Перечитайте эти слова ещё раз. Вдумайтесь в них… Вы почувствовали то одиночество, в плену которого билась мысль одного из самых великих людей земли? Почувствовали его тоску по сочувствию, помощи, пониманию?
Конечно, в его словах громче звучит гордость. Гордость человека, сознающего свою силу, одарённость, способность принести человечеству новые достижения. Но за этой гордостью не спрячешь горечи оскорбленного достоинства, тоски ранимой души, жажды поддержки.
Ни один человек, как бы одарён он ни был, не сможет проявиться полностью, если ему не помогут люди. Это один из законов человеческого общества, и ещё ни одному человеку не удалось доказать, что одиночка сильнее коллектива.
Леонардо был гениален, но одинок.
… Двадцать пять лет жизни, последние двадцать пять, отдано Леонардо несбывшейся мечте.
Тридцать лет жизни, последние тридцать, отдано Эйнштейном поискам единого закона, управляющего жизнью Вселенной, отдано неосуществлённой мечте. Семь лет жизни, последние семь, отдано советским физиком Таммом разгадке тайны элементарных частиц, отдано несбывшимся надеждам…
И Леонардо, и Эйнштейн, и Тамм, каждый в своей сфере, поставили перед собой великие проблемы. И не решили их.