Преддипломная практика
Шрифт:
— Отдайте нам мать!
— А папу вам не отдать? — спросил Яс, почему-то опять решив, что без него не обойдутся.
Из палаток стали выбираться те, кто умудрился проспать сборы и попытки прорвать щит.
— Отдайте, иначе мы сожжем ваше имущество на плотах, — пообещал староста, выглянув из-за бородача.
— Не сожжете, там защита, — философски сказал Роан. — Лошадей убить можете, но потом вам же и придется выплачивать их стоимость школе, когда сюда набегут дознаватели и разберутся в произошедшем. Давайте лучше мирно договоримся.
— Вот отдадите нам мать, так сразу и начнем, —
— А грибы с туманом вам уже не мешают? — полюбопытствовала Ольда и, демонстративно усевшись на колоду, стала есть засахаренные орешки.
Селяне немного пошумели, поговорили, потом вперед вышел староста, на этот раз без бородача.
— Она не злая и нас оберегает, — тоном доброго сказочника сказал он.
— Вот и хорошо, значит ее вам вернут, как только разберутся, что это такое, — тем же тоном ответил Роан. — Завтра приедут дознаватели, мы отправили гонца- водника на лодке в Старобережье. Он доберется быстро, умеет ускорять воду. Подождите.
— Они ей навредят, — уверенно сказал староста.
— Почему они должны ей навредить? — заинтересовался Роан.
— Со зла! — крикнула какая-то женщина из толпы, другие женщины поддержали ее вытьем и предречением всяческих несчастий, которые обязательно случатся после того, как дознаватели навредят матери.
— Так, — сказал Роан, подходя ближе к защитной границе. — Давайте начнем с самого начала. Вы хотели нас ограбить, для чего наняли тех типов, которые исчезли раньше, чем мы решили, что с ними делать. Мы вас простили и даже согласились посмотреть на грибы. Мать, которая наверняка тоже опасна, вы нам показывать не хотели.
— Она не любит магиков, они ее изучать хотят! — выкрикнул звонкий мальчишеский голос.
— И что случилось с теми, которые изучали? — полюбопытствовал Роан.
— Ничего с ними не случилось, просто о матери забыли, — пробормотал староста и пошаркал ногой по траве, явно чего-то не договаривая.
— А себя они не забыли при этом? — спросил Роан. В толпе кто-то сказал:
— Ишь ты, какой догадливый!
А староста стал смотреть себе под ноги, а когда опять взглянул на Роана, торжественно сказа:
— Так не померли же.
— Что немного утешает, — сказал Роан. А кто-то среди студентусов добавил:
— Но не сильно.
— Ждем дознавателей! — повторил Роан. — А пока расходимся. Если ваша мать не опасна, вам ее вернут. Надеюсь, она догадается никому не стирать память. Потому что после этого ее точно сочтут опасной.
— Мы стражу поставим, чтобы вы не сбегли! — мстительно сказал староста.
Представления о страже у него были странные — осталась половина пришедших на переговоры мужиков. Они развели костер, стали что-то на нем жарить. Потом появились бурдюки с чем-то явно алкогольным и мужиков потянуло на песни.
Взбудораженные студентусы и до этих песен не спали, хотя преподаватели всех разогнали по палаткам, даже Фламму, печально стоявшую над рекой со штанами Ольды в руках. А с началом песен, даже притворяться перестали, выбрались из палаток наружу, развели свой костер и вскоре тоже стали петь, пытаясь перекричать мужиков.
Мужики запели громче.
Студентусы еще громче.
Роан, честно пытавшийся уснуть, понимая, что утром именно ему придется разговаривать
И сон был пророческим. Только Роан тогда этого не понял.
Глава 8
О стирке, дознавателях, ответственности и почти боге.
Фламма присела на деревянных мостках, на которых селянки затевали обычно большую стирку, и печально полоскала в речке штаны Ольды. О стирке Фламма имела весьма расплывчатое представление. Точно знала, что в этом деле нужна вода, потому что служанки постиранные вещи развешивали на натянутых веревках в саду, в уголке у забора, отделявшего сад от грядок с зеленью. И вещи там долго висели. Сначала с них капала вода, потом ими хлопал ветер. Иногда вещи улетали или падали, но в последнее время этого не происходило, потому что мама заказала очень полезные прищепки, которые делали кикх-хэй.
А вот что с одеждой делали в воде, Фламма не знала. А простое макание в речку видимых результатов не дало — вся грязь осталась там же, где и была, особенно та, что на коленях.
— Эх, — печально вздохнула девушка и на всякий случай еще немного помакала штаны.
И ведь не поспоришь с Ольдой. Действительно взяла без спроса, запачкала. Нельзя вещи возвращать в таком виде. И Фламма бы с большим удовольствием заплатила кому-то за стирку, но не знала кому.
Нет, поначалу она вообще хотела эти штаны зашвырнуть в кусты и гордо уйти. Но отлично понимала, что после этого ей никто и ни в чем не станет помогать, а может даже перестанут разговаривать. Все. Даже Джульетта. А этого Фламме не хотелось.
Водные процедуры опять ничем штанам не помогли, и девушка была готова признать поражение, как на нее упала чья-то тень, а потом на сходни — кусок серого, самого дешевого мыла.
— Вот, мыль, — мрачно сказала тень голосом Яса. — А то смотреть на тебя невозможно.
— Мылить? — заинтересовалась Фламма и повернулась к неожиданному помощнику.
— Да, особенно там, где самая большая грязь. А потом намыленное надо потереть, но у тебя, с твоими нежными лапками, вряд ли хватит силы, да и мозоли натрешь. Хм... Возьми жесткую щетку, которой моют лошадей, должна помочь. Намылишь, щеткой потрешь, а потом сполощешь... хм, в общем, намочишь, выжмешь, намочишь, выжмешь. И так, пока мыло не уйдет. Поняла?
Фламма зачарованно кивнула. На слух все это действо звучало как какой-то шаманский обряд.
— Удачи, — пожелал Яс и ушел.
Фламма посмотрела на штаны, тяжко вздохнула, но оставлять их на сходнях не решилась. Кто этих селян знает, украдет еще кто-то, а ей потом придется доказывать, что не выбросила. Поэтому Фламма кое-как отжала штаны и на вытянутой руке понесла их в палаточный лагерь, чтобы найти щетку и наконец избавиться от этой неожиданной заботы. И мыло с собой девушка тоже взяла. Селянам она совсем не доверяла.