Предел – афелий. Призраки солнечного ветра
Шрифт:
– Мистер Варгандфид, вас ждут. Машина уже внизу, – мило улыбнулась секретарь, показав ровный ряд белоснежный зубов.
– Конечно, уже спускаюсь, – ускорился ученый.
Чашку все же пришлось поставить на стол, задействовав уже обе руки. Желание попросить Флорри о помощи исчезло так же быстро, как и появилось. Почему-то не хотелось, чтобы кто-то прикасался к личному, сокровенному. Однако, Майер все же любил, когда женщина к нему заходила. Явно предпочтение отдавалось живому общению вместо призрачных дистанционных голограмм. Для своего юного возраста Майер был слишком старомоден.
– Вы в этом точно уверены? – мужчина лет пятидесяти сидел в удобном кресле дизайна еще тех времен, когда люди из всех благ цивилизации
Будучи довольно тучным по своей природе, он полностью занимал полость внутри мебели. Будто в изысканное, винтажное кресло тело основательно вросло. Мягкие изогнутые подлокотники деликатно поддерживали напирающие со всех сторон бока.
Откинув край классического пиджака, мужчина ловким движением выудил из-за пазухи большую сигару. Начался приятный, вдумчивый ритуал. Маленькая карманная гильотинка обрезала сигару чуть выше своих плечиков. Зажегся беспокойный огонек, заставивший тлеть ее край красным. Изящный, грациозный дым, танцуя и извиваясь, пролетал сквозь висевшую в воздухе полупрозрачную голограмму. Картинки на ней постоянно мелькали, отображая то какие-то сложные вычисления, то моменты из жизни различных насекомых.
– Абсолютно. Все перепроверили несколько раз, – ответил высокий худощавый собеседник.
Трудно сказать, сколько именно составлял его рост, потому как сидячее положение не позволяло сделать однозначные выводы. К тому же, излишняя худоба визуально увеличивала рост. Несмотря на то, что ткань официального костюма, облачавшего гостя, состояла из интерактивного волокна. Кресло под длинным, жилистым телом явно не вписывалось в общий интерьер. Являясь продуктом уплотнения мобильных частиц посредством локального гравитатора, оно раздражало своим примитивным минимализмом. Любовь к утонченности тут явно не обитала.
– Господин Гэддифол, вы же понимаете, какой это риск? – важно спросил толстяк, выпуская густой дым из маленького объятого щеками рта.
– Мы все прекрасно понимаем, – вмешался в короткий диалог третий участник, сидевший на элегантном диванчике напротив двух остальных.
Хотя, он скорее полулежал, опершись о подлокотник. По сравнению с другими мужчина выглядел довольно молодым. Возраст не больше сорока лет, рост чуть меньше среднего и приятные, немного изнеженные черты лица. Последние не несли в себе и тени пластических изменений. К слову, при его должности следовало бы сделать более представительный, можно сказать, суровый облик. Овальное, без единой жесткой черты лицо выглядело несколько прилизанным, особенно вкупе с острым выпирающим носом прямо посреди бледных гладких щек. Однако, внешность несколько сглаживалась хорошо посаженным костюмом серо-голубого оттенка с немного металлическим отливом. Мужчина решил не менять своих природных данных, руководствуясь вполне понятными причинами. Ллевид Бид, всемирно избранный президент Объединенной Земной Конфедерации, не любил показушных действий, и отдавал предпочтение профессиональным качествам, нежели внешнему виду.
– Однажды мы уже упустили монополию на планетарные гравитаторы, и теперь Марс наступает нам на пятки, – задумчиво продолжил президент. – Он развивается слишком быстро. Их либеральное движение выходит из-под контроля, господин Бастеррог. Не пройдет и полвека, как мы потеряем над ним контроль.
– Можно просто ограничить им поставки, – предложил Трихос Бастеррог, чуть колыхнув обширными щеками. – Как вариант…
– И поставить под угрозу сотни тысяч жизней. Я представляю интересы Земли, но никак не готов выступить палачом, – ответил Ллевид, каким-то образом нащупав тонкую эмоциональную грань между возражением собеседнику и уважительным посылом к нему же.
– Согласен. Единственный шанс сохранить лидирующие позиции надолго —монополизировать телепорты, – поддержал президента Гэддифол Гаунд. – И вам, как крупнейшему магнату транспортной промышленности это должно быть интересно в первую очередь.
– Если телепорты будут работать так, как задумано, то не станет ни машин, ни дорог. Что нам останется? Космические корабли,
Казалось, дым попал ему в глаза, но это было не так. Мужчина волновался, и пытался это скрыть. На кону стояло слишком многое. Если изобретение антигравитаторов только упрочило бы лидирующие позиции в бизнесе, то порталы дистанционного перемещения могли его просто уничтожить.
– Не только вы, – улыбнулся сидящий в кресле, не вписывающимся в интерьер. – Вопрос финансирования стоит даже не так остро, как необходимость подготовки транспортной системы. В любом случае, нынешние доходы и рядом не стоят с теми, что принесут мгновенные перемещения в любую точку планеты. Да что там планеты… После первых успехов придется отбиваться от желающих включиться в проект.
– Если вы гарантируете мне то, что обещали, то получите сумму, на которую рассчитываете, – облизнул несуществующие губы Бастеррог.
– Есть только одна загвоздка. Паренек очень принципиальный, и может пойти на попятную, – вставил свое слово Ллевид.
– Я вас умоляю, господин президент, – усмехнулся транспортный магнат, хотя всем показалось, что он хрюкнул. – Если молодой человек не согласится, значит, вы просто мало предложили.
Повисло неловкое молчание. В этот момент каждый погрузился в свои мысли. Занятно, но господин Гэддифол Гаунд думал о том, какая интересная метаморфоза происходит с модными тенденциями в современном мире. Глядя на толстяка, становилось немного противно. Когда-то худоба и подтянутость считались хорошим тоном. Признаком успешности. Нынешние реалии стремительно менялись. Современность почти не предлагала еду без модификаций и всевозможных имитаций пищевого «благополучия». Ты ел жирное, запивая сладким, которое в действительности не содержало жира, а сладким в и помине не было. Триггер нейронных связей. Дешево, сердито, прибыльно. В организм поступала минимальная доза необходимых для жизнедеятельности организма пищевых добавок, утвержденная Министерством Здравоохранения ОЗК. Остальное – белковый наполнитель, который трансформировался в кишечнике, имитируя действие натуральной клетчатки. С одной стороны, дело полезное и нехитрое, а с другой имело свои психологические последствия для социума. Располнеть стало гораздо трудней, чем оставаться стройным. Натуральные продукты стоили баснословных денег, и отъесть такой внушительный второй подбородок, несомненно, должно быть под силу только очень состоятельному человеку.
Сам же виновник возникших раздумий отключил порядком уже надоевшую голограмму. Размышляя о своем, он только вскользь упрекнул Гэддифола в том, что из уважения к хозяину дома тот мог бы не приходить с собственным стулом, и любезно принять имеющийся интерьер как должное. Тем более всем известно, насколько он любил старинную, будуарную атмосферу и трепетно относился к тому, что его окружало. В принципе, на том и закончил.
И только президент не думал ни о чем. Он жаждал действий. Встав со своего места, он подошел к окну, наполовину завешенному тяжелой шторой. Яркий солнечный свет пробивался в полуосвещенную комнату, отчасти падая на потухший камин. В солнечных лучах кружили пылинки. Наступила осень, и на улице уже стало холодать.
– Или мы, или Марс, – тихо сказал Ллевид Бид, глядя вдаль на бирюзовый залив, где широко раскинулся Дифодол-и-Ддидас.
Молчание продолжилось еще совсем недолго, так и не успев стать неловким. Его нарушило входящее сообщение.
– Мистер Трихос Басстеррог, к вам Майер Варгандфид. Ему назначено, – вежливо оповестила голограмма, на том конце которой сидела очаровательная девушка с огненно-рыжими волосами.
– Конечно, дорогая, пусть войдет.
Майер зашел в небольшое помещение, размер которого, скорее, добавлял уюта, чем экономил пространство. Густая тьма поначалу обескуражила, так как после полуденного света что-то разглядеть оказалось просто невозможно. Несмотря на это, он решил не прибегать к помощи корректоров зрения, встроенных в глазные яблоки. Через некоторое время организм должен был сам адаптироваться к полумраку.