Предел бесконечности
Шрифт:
Кодовые замки, замки, замки. Все надежно охраняется, всюду сигнализация, сложнейшие пароли, хитрая система иерархического доступа. А он, доктор Жулавский, во главе этой иерархии. Для него открыты все двери. Кроме одной - в творческую лабораторию отца.
Стас добыл все материалы, которыми располагало следствие. Тетради, диски, даже черновики Алексея Жулавского, результаты бесчисленных экспертиз, видеозаписи вскрытия отдельных экземпляров "биологических роботов", целые тома бесплодных исследований - все лежало теперь на столе Филиппа. Но дверь не открывалась.
Отец будто бы издевался
"Он успел уничтожить самое главное, - Филипп чувствовал, как злость колючим комом собирается внутри.
– Глупый старик!"
В копии описи, сделанной при обыске в доме, значилось, что обнаружено подвальное помещение, где находились две глиняные капсулы, в одной из которых хранился незавершенный экземпляр существа. При вскрытии контейнера горе-ищейки выпустили наружу какую-то жидкость. Анализ показал - вода. Все, что отличало ее от обычной водопроводной, это первозданная родниковая чистота. Филипп посылал запросы в разные институты. Всего две недели назад пришел первый вразумительный ответ: геологи назвали приблизительное нахождение и глубину природного источника. Доктор Жулавский в порыве ярости вышвырнул распечатку. Однако, поразмыслив, полез в мусорную корзину. Ключ вроде бы заскрипел в замке. Указанное место совпадало с тем, где, по мнению тех же геологов, имелось месторождение минерала, ставшего основой таинственного чипа. А вода полностью соответствовала жидкости, наполнявшей герметичную пробирку с черным камешком, испещренным загадочным узором.
Филипп сунул руку в карман, нащупал драгоценный образец и вытащил на свет. Невооруженным глазом рисунок едва просматривался, но под микроскопом тонкая цепь хаотичных линий превращалась в сложный орнамент, выгравированный в плотной горной породе. То была не карта ДНК, не программа, не шифр, как решил доктор Жулавский поначалу. Результат эксперимента с ребенком убедительно доказал ошибочность его выводов. Колодец фантазий опустел. Он силился выдавить из мозга какое-нибудь предположение...
Решение пропечаталось в уме в одно мгновение. Филипп развернулся и бегом бросился в кабинет. Секретарша Катенька испуганно вскочила навстречу.
– Стаса ко мне. Живо!
– Хорошо, Филипп Але...
– Живо, я сказал!
Стас еще в студенческие годы привык к непредсказуемым выходкам друга, и буря эмоций в кабинете его ничуть не смутила.
– Слушай, давай еще раз и по порядку, - он без риска для жизни оборвал скачущего по помещению Филиппа на полуслове.
– Я повторю действия отца! Полностью, досконально повторю, и посмотрю, что получится.
– Ты хочешь использовать чип вслепую?
– Да!
– Это на тебя не похоже, Фил. Слушай, давай не будем кидаться головой в омут. Вспомни, что вышло с твоим...
– он едва не брякнул "сыном", но вовремя одумался, - мальчишкой. По-моему, Аза тебе этого не простит.
– Плевать на нее. В конце концов, она сама согласилась, - Филипп отмахнулся.
– С чипом терять нечего. Я его скопировал. Мне нужны компоненты для капсулы. Я сам сделаю саркофаг! И из него возродится новый Осирис!
– Подожди ты со своим Осирисом.
– Плохо искали, - огрызнулся Филипп, усаживаясь в кресло.
– А что мы будем делать с родившимся индивидом? Это же не ребенок, а взрослый разумный человек! Древнеегипетские сказки ему не помогут. Ты подумал, что его ожидает? Кем он станет среди нас?
– Заткнись! Мне во где твое нытье!
– доктор Жулавский с чувством чиркнул ребром ладони по горлу.
– Ты в науке - ноль. А знаешь почему? Потому что наука любит смелых! Иди и занимайся своим делом. Мне нужно сырье для капсулы. Всё.
Стас в три шага пересек кабинет и рванул ручку двери. Филипп сверлил взглядом его спину.
– Хочешь совет?
– внезапно обернулся Стас.
– Какой?
– доктор Жулавский вздрогнул.
– Соблюдай стерильность.
– Чего?
– Я начинаю думать, что твой отец играл в господа бога и создавал человека из глины. Сдается мне, во времена Адама микробы еще не родились.
– Иди ты! Играл в господа бога...
Стас смачно захлопнул дверь. Филиппа он пугнул, без сомнения. Пусть раскинет мозгами на досуге. Вдруг случится чудо, и непревзойденный гений осознает, где кончаются его права ученого и начинается ответственность творца.
Глава 6
Земля
Нехотя уходили снега. Гигантский лес шумно дышал весенними ветрами и приветствовал первых отважных птиц, сквозь холода и непогоды возвращающихся в родные гнезда.
– В полынью не провались ненароком. У нас тут с апреля по ноябрь сплошное болото. За мной давай, след в след.
Глеб осторожно перенес вес тела на левую ногу. В самодельных снегоступах на обманчивых рыхлых сугробах он чувствовал себя как стреноженный. Борис Сергеевич напротив, ловко перебирался через валежник и кусты, помогая себе палкой, и вдобавок нес на плече видавшее виды ружье.
– Работа лесника, парень, дело тонкое, - продолжал он.
– Дозволено многое, а вот делать можно не всё.
– Почему?
– Глеб перевел дух. На лбу рассыпались бисеринки пота: сознательно контролировать физиологические процессы не удавалось.
– Чтоб лес не обиделся. Пока ты с ним душа в душу живешь, все в порядке. Он и прокормит, и вылечит, коли чего. Вон Кожемятовы, к примеру: ради старшего пацана сюда пришли. Лесом лечили. А Димка уже у нас родился - чудо-малец, здоровехонький! Но не моги лишнее дерево срубить! Рассердится матушка-земля.
– А как угадаешь, какое рубить, какое нет?
– А-а, тут-то собака и зарыта!
– Борис Сергеевич закряхтел: так он изображал тихий смех.
– Поди сюда. Руку к стволу приложи... Вот так. Что чуешь?
Глеб погладил шершавую кору.
– Что-то... не понимаю.
– А ты не рассуждай. Теперь это тронь. Сечешь?
Другое дерево вызвало чувство, похожее на падение в пустоту. Оно доживало свой век, о чем свидетельствовали прерывистые слабые импульсы энергии. Известных рецепторов, способных уловить подобное, в доступной части разума не нашлось. И Глеб, как повелось, слепо поверил таинственному спутнику рассудка, стремительно растущему в глубинах своего существа.