Предел мечтаний
Шрифт:
Тэннер усмехнулся; обвинение явно не испугало его.
— Не шпионить. А просто убедиться, что она благополучно добралась до дома.
Колетта покачала головой с невеселой улыбкой.
— Не могу поверить. Войдите хотя бы. Она вас никогда не простит, если увидит, как вы прячетесь в коридоре.
На мгновение Тэннер смутился.
— Вы так думаете? Сейчас уже поздно, и мне бы не хотелось беспокоить вас.
— Меня и так беспокоит бессонница. Заходите, и я приготовлю кофе.
Как и раньше, она ощутила стеснение,
— Простите, если я вмешиваюсь не в свое дело, — заговорила Колетта, включив кофеварку, — но разве раньше Джина никогда ни с кем не встречалась?
— Ну что вы. Она начала встречаться с парнями, когда ей было семнадцать.
— Тогда почему же вы так переживаете?
Когда кофе стал переливаться в стеклянный стакан, Колетта повернулась к Тэннеру, но не выказала желания присесть к столику.
— Я знал тех парней, с которыми Джина встречалась в Фоксране. Я видел, как они росли, знал, что собой представляют их семьи. И они знали меня, знали, что если они перейдут определенные рамки, то будут иметь дело со мной.
— А это настолько страшно? — насмешливо спросила Колетта.
От сексуального изгиба его губ ее немедленно бросило в жар.
— Так мне говорили.
Она достала две чашки, очень надеясь, что какое-то занятие поможет ей не зацикливаться на его улыбке.
— Сливки? Сахар?
— Сойдет просто черный.
Присесть к нему за столик? Немыслимо, стол слишком мал. Да что там, для него мала вся кухня.
— Может быть, перейдем в гостиную? — предложила она.
— Хорошо. Позвольте я возьму чашки.
Он шагнул к ней и вдруг оказался так близко, что она почувствовала тепло, исходящее от его тела.
— Нет-нет, я отнесу.
С чашками в руках Колетта прошла в гостиную, ни на мгновение не забывая о Тэннере, который следовал за ней, поставила одну чашку на кофейный столик, а вторую — на подлокотник кресла, в которое и уселась. Тэннер устроился на диване и сжал чашку в ладонях.
— Что вы можете сказать об этом Дэнни?
Колетта улыбнулась.
— По-моему, вам совершенно не о чем беспокоиться. Он славный парнишка. Они с Джиной начали строить друг другу глазки с первого дня, как она стала работать в магазине. Дней через десять он стал провожать Джину домой. Приятно смотреть, как начинается такой роман.
Тэннер нахмурился и отхлебнул кофе.
— Джине еще рано иметь дело с мужчинами.
Колетта задумалась, затем кивнула.
— Да, я не была бы счастлива, если бы у нее завязалось что-то серьезное в таком возрасте. Мне кажется, для женщины важно твердо встать на ноги, укрепить свою независимость. Только после этого стоит думать о серьезных отношениях с мужчиной.
Тэннер изогнул бровь.
— Значит, этим вы и занимаетесь?
— Я уже давно независима, — возразила Колетта. — И не испытываю ни желания, ни необходимости впускать в свою жизнь мужчину. Мне нравится зависеть только от самой себя.
— Должно быть, вам одиноко, — заметил Тэннер.
Нет, она не будет чувствовать себя одинокой, если у нее родится ребенок, которого она, возможно, уже вынашивает.
— Мне некогда быть одинокой.
— У нас в Фоксране вы показались бы... неестественной.
Колетта удивленно подняла глаза.
— Неестественной? Это еще почему?
Тэннер усмехнулся.
— В Фоксране большинство одиноких женщин хочет одного: найти хорошего человека. О независимости они не думают. Им хочется быть половинкой одного целого.
Колетта рассмеялась.
— Значит, они — заблуждающиеся души. Насколько я могу судить.
— Вы как-то сказали, что живете самостоятельно с восемнадцати лет. Довольно рано вы зажили по-своему.
— Если бы Лилиана могла, она бы устроила так, чтобы я была сама по себе еще шестилеткой.
— Лилиана?
— Это моя мать, — пояснила Колетта.
Тэннер откинулся на спинку дивана. Бежевая обивка подушек казалась идеальным обрамлением для его смуглого лица.
— Вы называете мать по имени?
Колетта кивнула.
— Мне было десять лет, когда она уговорила меня называть ее Лилианой. Ей не хотелось, чтобы люди знали, что у нее такая большая дочь.
— Итак, вы фактически лишились матери в десять лет. Как и Джина.
Это утверждение застало Колетту врасплох.
— Я никогда раньше об этом не думала.
— А ваш отец? Он умер?
— Представления не имею. Я никогда его не знала. Они с матерью не были в браке. Он оставил ее, когда мне было месяцев шесть. Воспитывали меня сменявшие друг друга «дяди». Моя мать из тех женщин, которые не бывают одинокими.
Тэннер допил кофе и с мрачным видом посмотрел на часы.
— Уже первый час. Что они там делают?
Он поднялся, подошел к окну и выглянул на улицу.
— Послушайте, Тэннер, Дэнни зашел за Джиной почти в девять часов. Они хотели поесть и сходить в кино. Так что вернутся они где-нибудь в час, не раньше.
Тэннер отвернулся от окна и взъерошил волосы.
— Вам известно, что Джине остался всего год до окончания колледжа? Она должна получить диплом учительницы.
— Нет, я не знала. Мне самой всегда хотелось закончить колледж и получить диплом. Может быть, еще кофе?
Ей подумалось: а понимает ли Джина, от чего сознательно отказывается в своем стремлении к свободе?
— Нет, спасибо.
Когда Колетта выключила кофейник и вновь повернулась к Тэннеру, то заметила в его глазах такой блеск, что ее сердце сбилось с ритма.