Предел невозможного
Шрифт:
Продавщица — дебелая тетка лет пятидесяти, с бледным плоским лицом и непропорционально большим губами — бросила настороженный взгляд на карабин, висевший у меня на боку, и быстро выставила на прилавок требуемое. Чем-то я ей пришелся не по нраву, слишком уж недобро смотрела.
Я расплатился, убрал в сумку пакеты и свертки, поблагодарил (она даже не кивнула) и вышел на улицу.
Над самыми крышами домов висела бледная, неясная пока луна. Темнело. Через полчаса последние лучи солнца исчезнут за домами, и город погрузится в темень.
Народ, и так довольно немногочисленный, вовсе исчезнет, и только редкие патрули будут шагать по опустевшим улицам, проверяя подворотни, скверы, переулки, останавливая одиночных прохожих и машины.
И хотя комендантский час отменили, все же ночью лучше на улице не появляться. Во избежание долгих разбирательств. Здесь вполне обоснованно ждут появления вражеских разведчиков и диверсантов и проверяют всех подряд. Вполне возможно, что любитель поздних прогулок может провести остаток ночи в комендатуре.
Едва я подумал об этом, как за спиной раздались шаги и чей-то прокуренный голос хрипло сказал:
— Здравствуйте. Патруль внутренней службы. Предъявите ваши документы!
Я обернулся. В пяти шагах от меня стояли три человека. Все в той форме, что здесь считалась формой добровольных формирований, — брюки зеленого или защитного цвета, штормовки, сшитые наподобие курток от армейского горного костюма с капюшонами. На ногах либо армейские ботинки с высоким берцем, либо охотничьи сапожки — короткие, со шнуровкой в верхней части и с массивными каблуками. На головах кепи. На левом рукаве трехцветная повязка — все те же привычные серый, зеленый, красный.
У двоих на плече самозарядные карабины СКД, у старшего — ППТ. Лица сосредоточенные, взгляды суровые. При исполнении, так сказать. Впрочем, одно лицо показалось мне знакомым. Очень красивое лицо. Ба-а! Бот уж кого не ожидал здесь увидеть! Милена! Она-то что тут забыла? Неужели в дружине?..
Девчонка тоже меня узнала. И особой радости от внезапной встречи не испытывала.
— Документы! — повторил старший патруля.
Это был мужчина лет сорока. Чем-то похожий на артиста Ульянова, многие годы бессменно игравшего маршала Жукова в фильмах и спектаклях. Даже рост и телосложение совпадали.
Я вытащил из внутреннего кармана сложенный пополам прямоугольник картона и протянул ему. А сам подмигнул Милене.
— Привет, красавица! Чегой-то ты здесь делаешь? Из газеты выгнали?
Она нахмурилась, поправила ремень карабина, резавший узкое плечико, бросила взгляд на старшего и грубо ответила:
— Не твое дело!
— Ай-ай-ай! Зачем так гаварышь?! — добавил я в голос кавказского колориту. — Такой милий, хароший дэвюшка, и так гаварышь, а?
Старший патруля раскрыл картон, развернул его на свет и пробежал взглядом по строчкам. «Томилин Артур Григорьевич. Должность — водитель. Сотрудник службы снабжения управления строительных и восстановительных
— Работаете у Голыбина? — спросил он.
— Да. В СС.
— Что?
Эту аббревиатуру здесь знали, как-никак целый год воевали с нацистской Германией. И сейчас знакомое слово резануло слух. Старший нахмурился.
— СС, — любезно повторил я и пояснил. — Служба снабжения.
— А-а. А оружие? — Он кивнул на карабин.
— Вы невнимательно читали? Там же написано. Возле даты.
Старший опять посмотрел на удостоверение. «Разрешено свободное ношение оружия».
— Он наемник, — произнесла Милена.
— Э, верно гаварышь, красотка! — кивнул я. — Наемник, да! Сдес много наемников! Всэ работают. Ти тоже…
— Я не наемник. Я приехала сюда помогать восстанавливать мирную жизнь! — с излишней горячностью воскликнула она. — И не стесняюсь этого. Как не стесняюсь носить символику республики!
— Вах, какая маладец!
Старший патруля, видимо, что-то просек. Бросил взгляд на Милену, на меня. Хмыкнул. Вернул мне документ и приложил правую ладонь к кепке.
— Можете ехать.
— Пока, красавыца! — послал я воздушный поцелуй девушке. — Буду с нэтэрпэнием ждат новай встречы!
— Обойдешься! — резко ответила она, отвернулась и пошла вперед.
Старший и третий патрульный, так и не раскрывший за все это время рот, последовали за ней.
«Какая девчонка! — в который раз подумал я. — Просто супер! Интересно, удастся ли уложить ее в кровать? Хочется так, аж скулы сводит…»
И я поехал домой, продолжая думать о девчонке и о шансах на близкое знакомство. Вынужденное воздержание давало о себе знать, я готов был вернуться и утащить ее с собой. Эх, ладно! Не о том сейчас надо думать…
Дело, дело, дело… Пора приступать к основной части программы. Ради которой и заявился сюда две с лишним недели назад. И пусть ситуация изменилась, пусть сижу в полном… Задачу никто не отменял. Так что — за работу!..
Снаряжение. Одежда — джинсы, футболка, джинсовый жилет из облегченной ткани. На ногах кроссовки. Не какие-нибудь навороченные «Найк», «Рибок» или «Пума», а простенькие, но хорошо сшитые, функциональные. Интернациональный наряд, подходящий для всех случаев жизни. Ну или почти всех.
Оружие. «Ворон» — пистолет Наткина. Мощная штука, по характеристикам сопоставимая с «вектором». Двадцать патронов в магазине, вес чуть больше килограмма. Тяжелая пуля с сердечником из закаленной стали прошибает стандартный бронежилет третьего класса. Впрочем, тем, кто окажется в жилетах четвертого и пятого класса, тоже будет худо. Запреградное действие — штука страшная.
Еще нож — мой верный спутник в скитаниях по мирам. Старый мастер Исарок, наверное, давно умерший, когда-то изготовил отличный клинок, который переживет своего изготовителя на десятки, если не на сотни лет.