Предел обороны
Шрифт:
— СБ, что ли? Все собрались, погляжу… Что ж из прокуратуры никого не захватили?
— А должны были? — вставил наконец Павел первое слово. — Уберите пистолет, полковник. Вам только вооруженного сопротивления не хватает.
— Не хватает до чего? — тут же ухватился тот. — Откуда у тебя обвинения, щенок! Думаешь, напялил фээсбэшную форму, так управы на тебя не найду?!. Твоему же Пронину первому позвоню!..
— Номер подсказать? — осведомился сквозь зубы Павел, тоже поневоле закипая. Его рука невзначай отвела полу расстегнутой куртки. Этой
Гиперборей шагнул между двумя землянами.
— У нас нет против вас никаких обвинений, полковник. Ведь так, Павел?
Тот сделал два глубоких вдоха. И только после этого подтвердил:
— Так. Разве что вопрос. Как давно вы узнали, что ваша дочь состоит в секте?
Как бы Железных ни собирался ответить, сделать этого он не успел.
— Подонок!..
Павел обернулся как раз вовремя, чтобы встретить звонкую и жгучую оплеуху. Веселые искорки в глазах уняли свой хоровод уже через секунду, но Федор все равно успел раньше. Удерживая Галину за локти, он отодвинул ее на несколько шагов от Павла, умудрившись при этом виновато пожать плечами. Впрочем, ему самому тоже досталось.
— Пусти, гад!.. Все разнюхали, ублюдки?! Ну держитесь теперь!.. А тебя, тварь, первым в могилку зароем!..
Угрозы и оскорбления она подтверждала делом, усердно работая локтями и пятками.
— Галя, прекрати, — проговорил Железных отчего-то уже без прежнего напора, но пистолет все еще не опуская.
— Молодежь… — сочувственно вздохнул Градобор, и полковник в удивлении уставился на него. — Все-то им экстремальные методы… Спрячьте оружие, и давайте где-нибудь поговорим.
— Я так и не увидел документов, — сообщил ему Железных, ставя все-таки «макаров» на предохранитель. — Галя, хватит!
Та, на удивление, послушалась и перестала брыкаться, а одышка заткнула ей рот.
— Если он покажет документы, легче вам не станет, — уведомил полковника Павел. — Пойдемте… вот сюда, что ли.
— Переживу, — ответил Железных, шагая вслед за ним в комнату. — А вот анонимного разговора не будет.
— Как угодно… — Гиперборей пожал плечами и подал ему знак Общины. В глубине совершенно плоского металлического квадрата, уместившегося на ладони, медленно вращались куб, пирамида и шар. Голограммой жителя двадцать первого века не удивишь… если бы только изображение не было подвижным.
— Что это? — осведомился полковник. — Я просил удостоверение.
— Это удостоверение. — Градобор коротко поклонился. — Глава малой дознавательной коллегии Общины гиперборейской, к вашим услугам.
Павел в удивлении приподнял брови. Где же хваленая конспирация ассамблейщика? Впрочем, атлантам все равно придется работать с памятью этой семейки. Зато если сейчас полковника удастся сбить с толку, это будет очень кстати.
— Что вы несете?! Какой еще коллегии?.. — На последнем слове голос Железных-старшего набрал прежнюю силу, но в этот момент в разговор вступила дочь:
— Так вот вы кто такие!..
Павел с полковником недоуменно переглянулись.
— Что именно? — спросили оба чуть ли не хором.
— Петр предупреждал, что вы явитесь, — процедила девушка, оглядывая пришельцев исподлобья, — полицаи Порядка, поборники Структуры… — Она глубоко вздохнула, и лицо ее вдруг сделалось будничным, а голос расслабленным и скучным. — Только вы опоздали, вселенский Хаос придет…
Следующий вопрос Градобора был ошеломляюще конструктивен:
— Когда?
— Скоро. Он уже почти здесь. Вы дважды отбрасывали его назад, но в третий раз Хаос ворвется…
— Галя, Галенька… — забормотал вдруг полковник. — Что ты говоришь, доченька?..
Он шагнул к ней, обнял, прижал к себе.
— Ну что вы стоите? Не видите, ей плохо? Она бредит!..
— Пусти, па!.. Никто не бредит и никому не плохо. — Ее глаза сверкнули в сторону Павла. — Пока что!
— Господи, ну я-то тебе чем помешал? — искренне возмутился тот. Щека от оплеухи все еще горела, словно обработанная наждаком.
— Ты?! — Она оттолкнула отца, подскочила к бывшему ухажеру. — Ты меня бросил! С ребенком!
— Не с ребенком, а беременную! — поправил Павел.
— Тем более!
— И не бросил, а ты меня сама послала!
— Да, послала! Чтобы ты все равно потом вернулся! Навсегда! А ты… Ты… Сволочь, видеть тебя не могу!..
— Совсем рехнулась? Нам по восемнадцать было! Какое тогда могло быть «навсегда»?!
— А вот могло! Все могло быть!.. Если бы ты… Подонок!.. Ненавижу гадину!..
— И потому ты занялась вот этим? — перебил Сергеев, который за время перебранки успел пройтись по комнате. В руках он держал тряпичную куклу, истыканную иглами. Пояснил для полковника без намека на извинения: — Никакого обыска — на самом виду висела.
— Это Ленка придумала. — Галя скривила личико. — Вуду — баловство детское… Сказала, что душу отведу, полегчает…
— Ну и как? — осведомился Сергеев.
— Да никак! Не сработало, конечно!
Она метнула в Павла новый огненный взгляд, но тот не отрываясь смотрел на куклу. Булавка во лбу, булавка в сердце, пара в животе…
— Когда это было? — спросил он охрипшим вдруг голосом. И тут же сорвался на крик: — Когда ты это сделала, стерва рыжая?!
— Да года через два, как из депрессняка вышла! Жаль, папочка пистолет хорошо прятал, не то бы живьем тебя нашла!
— Не нашла бы. — Павел облизнул губы. Посмотрел на заинтригованного Федора, потом на гиперборея. — Первая командировка в девяносто седьмом, я тогда еще срочником был. Рвануло не вплотную, но, в общем, близко… От кирпича в лоб каска спасла, от осколка в сердце — броник. Два ребра долой.
Сергеев сравнил с расположением иголок на кукле.
— А остальные? Мимо?
— Какое там!.. Шрамы показать? Хорошо, все навылет через мягкие ткани.
— Так, — вымолвил Градобор, с новым интересом глядя на Галину. — А дальше?