Пределы выживания (Полигон - I)
Шрифт:
Я отъехал.
Через час поймал зарю и понял что ошибся в направлении, пришлось шпарить по бездорожью на север, благо это была израненная полупустыня. Бензин приближался к отметке "0".
Уже солнце выползло из-за горизонта. Я подъехал к большому лестному массиву, через него дорог не нашлось и пришлось ехать вдоль леса на восток. Но вскоре машина чихнула и двигатель заглох. Я содрал маску.
– Уже все?
– спросила Верка.
Она тоже сдернула противогаз.
– Нет. Кончился бензин.
–
– Сейчас отдохнем и потом пойдем пешком через лес на север.
– Это не опасно?
Я оглядываю еще не освободившиеся от листьев ветки и пожимаю плечами.
– Не знаю, но мы все равно подстрахуемся.
– Рита, сними противогаз, мы отдыхам, - говорит ей Вера.
Та автоматом снимает маску и я поразился неподвижности ее лица и мертвым глазам. Через спинку я перебираюсь на заднее сидение и начинаю разбирать коробки, которые лежат у заднего стекла. Круглов оставил флягу воды и несколько бутербродов. В одной из плоских коробок папки с документами. Я выдираю из моей сумки куртку и перебрасываю его Верке.
– На, одень.
– А вы?
– Обойдусь.
Освободившуюся сумку забиваю папками. Делю между присутствующими бутерброды.
– Девочки, подкрепились
Мы жуем хлеб с колбасой и запиваем водой. Когда закончили, я подтягиваю себе противогаз.
– Десять минут отдыха и ... в дорогу.
– Боря, - вдруг разжала губы Рита.
– Ты мне еще веришь?
– Что ты хочешь сказать?
– Я виновата. Мой брат всех скрутил здесь и я тоже попалась...
– Как ты все таки очутилась на полигоне?
– Я не окончила педагогический институт и сюда меня не присылали по распределению. Я окончила школу МВД и сразу была заслана как агент в Барнаул, где и проработала два года под крылышком великого афериста Сардарбекова и на моих показаниях родилось знаменитое алмазное дело 88 года. Четверых приговорили к смертной казни, человек сорок были приговорены к разным срокам. После этого моя жизнь превратилась в кошмар. Два раза на меня покушались и где бы я не находилась, везде меня находили подельщики Сардарбекова, были прямые и скрытые угрозы. Я взмолилась перед своими, чтобы меня спасли и брат предложил поработать на полигоне, обещая все блага тихой жизни...
– Так ты хотела уехать с полигона или нет?
– И да, и нет. С одной стороны... там быть страшно, вдруг найдут и опять все начнется, а с другой... здесь, хоть для меня и действительно относительно "тихая" жизнь, однако тоже страшно...
– Так что же нам теперь с тобой делать?
– Не знаю. Но раз я попала с вами в эту передрягу, то пойду до конца, а там видно будет.
Мы бредем по лесу уже час. Маска давно надоела и я не выдержав, содрал ее с лица. Свежий воздух хлынул в легкие. Стоим и отдыхаем.
– А нам можно?
– спрашивает Вера и,
Вдруг мы услыхали шум автомобиля и остолбенели. Бежим на звук и через ветки кустов и деревьев видим проезжающий газик, верх его откинут и двое солдат с автоматами на изготовку внимательно осматривают лес. Я обхватив двух женщин падаю на землю. Машина уходит и выждав немного, мы выходим на дорогу.
– Это патрульная машина, значит мы...
– Доктор, река, - кричит Верка и показывает туда, за дорогу.
В двухстах метрах блестит широкое полотно реки. Мы спускаемся по пологому спуску вниз. Вот и берег, вдоль него через каждые триста метров стоят щиты с надписью: "Запретная зона. Вход запрещен. Стреляют без предупреждения".
– Чулым, мы вышли на реку Чулым.
Верка в нелепой куртке чуть не плачет, Рита с тоской смотрит на тот берег.
– Как нам туда перебраться?
Метрах в пятьсот на повороте реки, я увидел лодку с рыбаком.
– Бежим туда.
Рыбак долго не мог понять как мы попали на эту сторону. Его лодчонка, способная перевезти по одному человеку, трижды пересекла реку. Последний переправился я. Рита и Вера стояли у берега и ждали меня.
– Теперь куда?
– В Барнаул. Ведь там твоя мама, мои знакомые, картины наконец...
– Нет, там картин, нет там мамы, - говорит Рита.
– Я обманула вас.
– Где? Куда ты дела картины, мерзавка?
– На нее чуть не с кулаками набросилась Верка.
Я растаскиваю женщин.
– Что произошло, Рита?
– По требованию моего брата, картины отправили в складские ангары аэропорта.
– Сука, - Верка размазывает слезы.
– Ладно, пошли. Мы еще не достигли железной дороги.
Недалеко от берега реки асфальтовое шоссе. На наше счастье попался грузовик и шофер согласился подбросить нас до Бегуниц, от куда, как он уверял, до железной дороги десять минут хода.
В Бегуницах я нашел универмаг и, несмотря на сопротивление женщин, купил им теплую одежду. Действительно, скоро мы вышли на станцию и первой электричкой выехали в Барнаул.
На станции Рита начинает с нами прощаться.
– Вы меня простите, но я ухожу...
– Куда?
– Вернусь в милицию.
– Рита, опомнись.
– Нет. Я уже все решила. Боря, не беспокойся, пойду к своим, они помогут устроиться.
– Верни картины, мерзавка, - в отчаянии вопит Вера.
– Разве я тебя не учила в школе к обращению со взрослыми...
– Ты обманом пролезла в школу и всех обманывала, все время обманывала. За твоими красивыми словами пустота и лож. Ты предала всех, Надежду, деда Тимофея, Клавку, монахинь, всех жителей поселков. Украла наши картины и увезла куда то. Мерзавка.
Рита вздрагивает и повернувшись ко мне говорит.