Предисловие и Послесловие к 'Храброе сердце Ирены Сендлер / Джек Майер'

МИШЕ АБ

Из безразмерного иерусалимского неба солнце льет, не скупясь, свет на это здание, облицованное грубо отесанным местным камнем. Золотистый отблеск

его стен показался бы здесь, посреди рассказа о черной трагедии, чересчур разбитным, не сообрази архитектор разрядить его серой бетонной лентой. Она охватывает в верхней части три стены. На коротких западной и восточной стенах лента почти пуста, лишь местами выступают из бетонного массива корявые гребешки, неровности, бугры… Это мертвые остатки убитых букв. За углом, на длинной северной стене, они оживают коробчатыми конструкциями, сложенными из тонких плиток, местами продырявленных, прорванных. Полые коробки поднимаются торжественными буквами, дыры на них – пулевые раны, но и простреленные, они живут, дышат, чеканят собой ключевую для Мемориала

фразу еврейского пророка.

На том и поставить бы точку. Но вот ведь какой фокус вытворяет Его Величество Случай. Коробки букв, открытые сверху, с отверстиями в боках, оказались идеальными скворешниками. Синицы натаскали травы внутрь букв, повыводили в тех гнездах птенцов, и по весенним утрам, когда солнце распахивает настежь небо и заполняет собою еще пустой от посетителей Яд Вашем, – птицы в буквах и на буквах суетятся, вспархивают, чирикают, орут благим матом – кипит неистребимая жизнь.

Посреди Иерусалимской Горы Памяти, посреди Яд Вашема, посреди Холокоста.

Так что? Счастливый выходит конец?..

Анатолий Кардаш, писатель, публицист