Предлесье

Гром Макс

Мокрые, грязные и уставшие жильцы автобуса, залезли в прибежище на колёсах.

Рустам доехал до островка асфальта и там остановился. Помыться надо было людям, поесть, а на ходу этого не поделаешь. Тряска ведь, кошмар какая. Из-за неё мебель всю к полу прикручивать пришлось, вещи всяка хитро прикреплять верёвками и ремнями.

Арина вскипятила ведро воды. Вадим вылил её в бачок самодельного душа.

Первому дали вымыться, Марку. Он разделся при всех, залез ногами в тазик и закрылся занавеской. Народ ради приличия за ним не наблюдал. Приходилось

всем привыкать к такой, интимной, тесной жизни, в которой, даже мыться, или гадить, человек был вынужден на виду, забыв о смущении. И даже разбушевавшиеся гормоны, некоторые унимали в этой коммуналке поневоле. Но ночью, когда все вроде как спали, а может, и нет, просто не хотели мешать, и претворялись, лёжа с закрытыми глазами.

Вадим был готов поклясться, что прошлой ночью Илья и Ксения, издавали не приличные звуки, закрывая друг другу рты руками, в крайних случаях, возможно, что и языками.

Васильев завидовал им обоим. Ему не хватало секса. После того, как Арина забеременела, они всё реже им занимались. В последние месяцы так и вообще забросили это дело. Не мог Вадим просто взять и свой член в беременную вставить. Как думал про это, как с Ариной это делал, так сразу почему-то мать родная в голову лезла, с младшим братом в животе. Психологический блок у Вадима был, как бы сказал психолог. Да и не очень полезно на большом сроке-то.

Марк намылся. К тому времени Арина приготовила воды для следующего посетителя душа, для муженька.

Теперь Вадим отклеил от себя одежду, бросил в кучу на пол и залез в тазик.

Горячую воду Васильев встретил с наслаждением. По всему его телу, пробежала волна мурашек, а за ней волна тепла.

Мылся Вадим быстро, натираясь мылом и сдирая с тела грязь как заправский банщик. Как жаль, что бочок вмещал в себя немного воды, и нельзя от того было, понежиться под душем, как в старые добрые времена. Нет, не бывать больше такому. Смыл грязь по-бырому и водичке как раз конец.

Васильев вылез из-под душа, обтёрся вафельным полотенцем и оделся.

На следующую порцию горячего счастья, ушло ещё ведро воды. Каждое такое мероприятие, а так же стирка, мойка посуды и готовка еды, тратили кучу священной, драгоценной жидкости. Водные фильтры прекращали работать лишь на короткие периоды времени. Водой по-настоящему дорожили, но тратили её нещадно, ведь нужна она была везде. Без неё даже гречки не сваришь.

— Помощь требуется мадам? — Спросил Вадим у Арины.

— Конечно. — Ответила девушка ухмыльнувшись. — Поставь воду греться на вторую горелку. Я хочу макароны по-флотски приготовить.

— С чего это мы вдруг начали так тратить запасы? — И Вадим теперь усмехнулся, доставая кастрюлю из тумбочки под столом.

— Так мы ведь к бункеру едем. К безопасности. Надо отметить.

— Ну, так, я думаю, что перед тем как отметить, надо сначала дотуда добраться. — Васильев набрал воды из бочки и поставил кастрюлю на огонь.

— Эх, занудный ты мой. Людям разрядка нужна, что-то хорошее, чтобы когда-то случалось.

Вадим

вскрыл здоровую как мешок пачку дешёвых макарон, поставил на стол банку тушёнки, свиной.

Васильев её как вскрыл, так сразу слюной обтёк. Такой запах от неё был никакущий, но желанный. Вадим, когда водил жену по ресторанам, запахов их деликатесов так не ценил, как этот.

Ксения выбралась из душа, и залез старик.

К готовящим ужин супругам, подбежал Лёша, в чёрной футболке по колени, изображение на которой, было невозможно распознать. Кажется, на ней раньше волк выл, но это не точно.

— Может вам помочь? — Спросил мальчик.

— Ну, помоги. — Ответила Арина. — Вот, возьми поварёшку и помешивай макароны.

Лёша с радостью взял поварёшку, встал на табуретку, чтобы удобнее было, и стал мешать.

Старик намылся. Весь красный вышел. Хорошо натёрся, ещё немного и кровью бы истёк.

— Слава тебе господи, хорошо-то как. — Сказал Борис Климентьевич, глубоко вздыхая.

Радист оделся и пошагал в заднюю часть автобуса, в свою мастерскую и жилище в одном лице. Обустроил он её обстоятельно. Верстак, стол, баллоны, ящики и раскладушку, поставил так, чтобы ничего друг другу не мешало и при этом всегда находилось под рукой.

— Не пачкайте руки, Борис Климентьевич, скоро есть будем. — Попросила Арина.

— Я осторожно. — Пообещал старик. — Мне немного доделать осталось. — Договорил он, и закрылся от всех занавеской из чёрной и плотной ткани.

Не любил старец, чтобы ему мешали работать. Это конечно не удивительно. Задача у него не из простых. Он в команде, технарь, сварщик, электрик, швея и вообще мастер на все руки.

Вот сейчас, Борис Климентьевич доделывал третий защитный комбинезон из костюмов пожарных. Первые два, на вешалке висели. Горчичного цвета, с курткой, пришитой к брюкам, с разными ремешками, шнурками, застёжками для большей защиты.

— Мешай лучше Лёха, а не то убежит. — Сказал мальчику Вадим.

Тот увеличил старания.

Алес вымылся, под душ запрыгнул Стёпа.

— Не нормальны душ, но тоже сойдёт. — Сказал поляк, надевая рубаху.

Пока оставшиеся жильцы мылись, закончившие процедуру, доварили макароны и накрыли на стол. Постелили скатерть в цветочек, наставили тарелок из жести, открыли консервированных овощей и шпроты, достали бутылку водки.

— Рассаживайтесь ребята, пора ужинать. — Пригласила Арина друзей к столу. — Борис Климентьевич, идите есть! — Позвала девушка старика.

Радист вышел из-за занавески, вытирая руки об не самую чистую тряпку.

— Ща, иду. — Говорил радостный старец. — Нако…

— Нет. Сначала руки намойте. — Остановила его Ксения. — Мне не хочется потом вам желудок лечить, он у вас и так слабый.

Борис Климентьевич нахмурился, но руки вымыл.

— А тебе Лёша, пора сахар мереть. — Марк достал сумочку с измерительным прибором и шприцем.

Мальчик всё проверил, отец его уколол, теперь ребёнок извёлся ожиданием подачи еды.