Предложение мистеру Рейну
Шрифт:
Тело Райдера напряглось, когда он уставился на своего брата.
– Серьезно?
Наварро встретил его взгляд.
– Ага, и да, я сказал ей, что она не сможет от меня забеременеть. Трина не хлопала ресницами. Она хороший человек.
– Трина мне уже нравится, – улыбнулся Райдер.
– Мне тоже, – Наварро перевел свой взгляд на конюшню. – Трина – отличный кулинар, ее омлеты буквально плавятся в твоем чертовом рту. Еще она печет и что-то приготовила для меня. Я голоден, поэтому давайте посмотрим, что же это.
Наварро забрал контейнер и положил на кузов рядом с Адамом.
– Тяжелый. Трина сказала, что перестаралась,
– Дерьмо, – засмеялся Райдер, запуская свою руку в контейнер. – Печенье. Пирог. Брауни. Черт возьми! Это банановый хлеб? – он принюхался и застонал, поднимая взгляд на Наварро. – Насколько ты в ней заинтересован? Я мог бы отбить у тебя эту женщину, если все это на вкус также хорошо, как и пахнет.
Адам схватил пакет с шоколадным печеньем и, закинув одно в рот, принялся жевать, улыбнувшись Наварро.
– Забудь Райдера. Беспокойся обо мне. Я всегда верил маме, когда она говорила, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок, и я влюбился.
Наварро усмехнулся, пробуя лучший чертов брауни, который он когда-либо ел в своей жизни.
– Руки прочь, ребята. Она полностью моя.
* * * * *
Дома Трина принимала душ и услышала телефонный звонок, когда вытиралась. Аппарат почти никогда не звонил, поэтому она понадеялась, что это Наварро, и подбежала к телефону.
– Алло?
– Привет, Трина.
Боль пронзила ее при звуке этого голоса на другом конце провода.
– Пол. Привет.
– Я задаюсь вопросом, как ты поживаешь?
Закусив губу, Трина сильнее сжала трубку.
– Я становлюсь самой собой. Как ты? Как поживают твои родители?
– Отлично. У нас все хорошо. У мамы с папой юбилей в это воскресенье, и я надеялся, ты вновь прилетишь сюда на их вечеринку. Если ты появишься, это было бы для них очень важно, раз ты так много значила для Теда.
Трина сидела на кровати, не заботясь о том, что ее полотенце было сырым, и она намочит покрывало.
– Я... это короткий срок. Уже пятница.
– У тебя есть деньги, – голос Пола был натянут от гнева. – Мой брат позаботился, чтобы ты жила в достатке и могла себе позволить поездки в последнюю минуту.
Семья Теда была в ярости, когда он не оставил им никаких денег. Страховка была оформлена на ее имя, как и все остальное, и Пол – брат Теда – был особенно зол. У него с Тедом была разница всего в десять месяцев, и они были похожи, как близнецы. Просто видеть Пола уже было больно, как будто перед ней был Тед – до тех пор, пока Пол не открывал рот. Они очень схоже выглядели, даже звучали, но Пол был мудаком, а Тед – возлюбленным.
– Ты еще не спустила все деньги, а? – он буквально выплюнул эти слова.
– Конечно, нет.
– Я знаю, что ты должна быть полным дерьмом, когда дело касается денег, потому что Тед относился к тебе больше, как к ребенку, чем женщине. Он заботился обо всем. Он...
– Нет, – оборвала его Трина.
– Он заслуживал лучшего. Ты всегда была недостаточно хороша для него.
Трину
– Он был счастлив. Я оставила работу, потому что он попросил меня об этом, и мы жили именно так, потому что Тед хотел со мной такой жизни. Не вини меня в том, чего не понимаешь. Он хотел, чтобы я обо всем заботилась, находилась в нашем доме, ухаживая за ним, и я делала это. Я была лучшей домохозяйкой, которой только могла быть. Я отбросила все свои мечты и игнорировала свои желания, потому что любила его, Пол. Не смей обвинять меня в чем-то неправильном. Я делала все, чтобы сделать его счастливым.
В телефоне раздался смешок.
– Он знал, что ничего не мог сделать, чтобы удержать тебя дома. Ты одна из тех жалких женщин, которые...
Телефон с громким стуком упал на рычаг. Трина уставилась на аппарат, ошеломленная, что сбросила звонок. Она никогда раньше так не поступала с братом Теда, независимо от того, что он говорил ей. Пол разозлился из-за смерти Теда и был обижен, что тот оставил все Трине. Она была уверена, что его затмевала злость еще и потому, что брак Теда был продолжительным, тогда как у Пола уже сменилось четыре жены, что еще раз доказывало, какой же он большой придурок.
Телефон зазвонил. Она заколебалась. Вновь раздался звонок, и Трина схватила трубку.
– Я не позволю тебе говорить со мной таким тоном, Пол. Ты понял меня? Я не хочу ругаться и брошу трубку. Ты этого хочешь? Не звони сюда, чтобы унизить меня, черт побери. Я жила ради того, чтобы сделать Теда счастливым, и порой все обходилось мне очень дорого, но я все равно делала это, потому что сильно любила его, – она сделала глубокий вздох.
– Детка? – голос Наварро был мягким. – Это не Пол. С тобой все в порядке? Ты кажешься раздраженной.
Трина прикрыла глаза.
– Прости. Просто я только что с ним разъединилась, и зазвоним телефон. Я подумала, что он вновь звонит мне.
– Кто этот осел?
– Младший брат Теда.
Наварро помедлил.
– Ты в порядке?
– Со мной все хорошо. Прости. Привет, – Трина пыталась стряхнуть свой гнев.
– Ты уверена, что в порядке?
Она помедлила.
– Брат Теда расстроен, потому что все досталось мне. Ведь я была лишь женой. Его семья думала, что независимо от того, как давно мы поженились, все должно достаться им. Пол особенно огорчен этим, и иногда, я клянусь, он звонит только для того, чтобы вывести меня из себя. Я и правда в порядке. Просто не ожидала его звонка и словесных нападений. – Трина сделала еще один глубокий вздох, расслабляясь. – Так чем обязана удовольствию от твоего звонка?
Наварро усмехнулся.
– Я влюбился в самые лучшие брауни. Мне пришлось бороться за одну из буханок бананового хлеба. Спасибо, детка. Ты можешь печь для меня, когда угодно.
– Я рада. Знаю, что переборщила.
– Мы все съели.
Внезапно ее разобрал смех, и она откинулась на кровать. Пол был совершенно забыт.
– Не может быть. Я напекла достаточно, чтобы прокормить и десять парней.
– Мы позавтракали всем содержимым контейнера. – Он засмеялся. – Вот почему я звоню. Ты предлагала принести что-то к ужину, может, сможешь приготовить десерт? Я собирался предложить мороженное, но после дегустации того, что ты творишь в своей духовке, оно просто бледнее на их фоне. Адам и Райдер будут есть с нами, но вечером уйдут в бар, так что мы останемся одни.