Предначертание
Шрифт:
Стремительно рванувшись к Майе, Ханна сделала выпад и первая ударила ее своим деревянным копьем. Она вложила в этот удар все силы, весь вес своего тела. Острие вошло Майе точно под лопатку. Она пошатнулась, теряя равновесие. Черная палка покатилась, подпрыгивая, по неровному каменному полу.
Ханна тоже потеряла равновесие и стала оседать на землю. Майя продолжала падать. Казалось, все происходит, как при замедленной киносъемке.
«Я убила ее».
Радости победы при этой мысли Ханна не ощущала. Было лишь спокойствие
Потом замедленное движение кинопленки закончилось, и Ханна ощутила то, что ощущает человек, с удивлением обнаруживший, что упал и лежит на земле. Только лежала она не на земле, а на Майе, из спины которой торчал деревянный кол.
В первое мгновение у Ханны мелькнула дикая мысль, что нужно найти врача. Никогда в своей жизни ей не приходилось видеть такой страшной раны. Из спины Майи текла кровь, кол вошел очень глубоко. Дерево проткнуло тело вампира будто острый стилет, пронзающий человеческую плоть.
Тьерри опустился на колени рядом с Майей и отодвинул Ханну от распростертого тела – будто ей все еще угрожала опасность. Ханна потянулась к нему, и их руки встретились. Она крепко держала его за руку, чувствуя прилив тепла и покоя.
Затем Тьерри осторожно перевернул Майю на бок. Волосы упали черным водопадом на ее бледное как мел лицо, а глаза были широко открыты. Но она смеялась.
Майя смеялась!
Она глядела на Ханну и смеялась. Хриплым голосом она выдохнула:
– Все-таки… у тебя есть мужество.
Ханна прошептала:
– Мы можем что-нибудь сделать для нее?
Тьерри покачал головой.
То, что произошло затем, было ужасно. Смех Майи стал булькающим. Из уголка ее рта показалась струйка крови. По телу прошла судорога, и взгляд Майи остановился. Она застыла неподвижно.
У Ханны перехватило дыхание.
«Она умерла… Я убила ее. Я убила… Каждое существо имеет право бороться за свою жизнь… и любовь».
– Круг разорван, – тихо сказал Тьерри.
Он отпустил плечо Майи, и ее тело тяжело упало на землю. Сейчас оно казалось меньше, стало каким-то сморщенным. Через мгновение Ханна поняла, что это не иллюзия. С Майей происходило то же, что происходит с вампирами в кино. Ее мышцы и плоть съеживались и ссыхались. Тело будто проваливалось внутрь себя, сплющивалось – оно как бы таяло и одновременно затвердевало. Кожа становилась желтой и жесткой, под ней прорисовывались сухожилия.
В конце концов Майя превратилась просто в кожаный мешок с костями.
Ханна нервно сглотнула и закрыла глаза.
– Ты в порядке? Дай я взгляну на тебя. – Тьерри обнял ее, внимательно разглядывая. Когда Ханна встретилась с ним глазами, он посмотрел на нее долгим испытующим взглядом и повторил вопрос, теперь уже подразумевая совсем другое: – Ты в порядке?
Ханна поняла. Она посмотрела на Майю, а затем опять на Тьерри и медленно проговорила:
– Я вовсе не горжусь этим. Но и не жалею. Просто… это нужно было
Тьерри еще крепче прижал ее к себе:
– Я горжусь тобой. – А затем добавил: – Пойдем. Нужно отвести тебя к целителю.
И они отправились назад узким коридором, который больше не был таким темным: люди Тьерри расставили фонари через каждые несколько шагов. В конце коридора из помещения с вертикальной штольней их подняли на поверхность с помощью каната и системы блоков.
Наверху их ждали Люпа, Нильсон и вся «группа ЦРУ». Здесь же были и Ракель с Квином.
«Бойцы», – подумала Ханна.
Все окликали ее, смеялись и хлопали по плечу.
– Все кончено, – коротко сказал Тьерри. – Она умерла.
Все посмотрели на него, а потом на Ханну. Они все поняли. И вновь стали одобрительно восклицать и обнимать Ханну. А она больше не чувствовала себя Золушкой, сейчас она ощущала себя Элли, которая убила Бастинду. И ей это совсем не понравилось.
Люпа тронула ее за плечо и взволнованно спросила:
– Ты хоть понимаешь, что сделала?
– Да, – ответила Ханна. – Но я больше не хочу сейчас об этом думать.
До тех пор, пока ее не подняли наверх, ей не приходило в голову спросить Тьерри, как же ему удалось разыскать ее. Она стояла на верху неприметного склона горы, где поблизости не было никаких построек, никаких ориентиров. Майя нашла очень хорошее логово.
– Один из слуг продал ее, – сказал Тьерри. – Он добрался до моего дома приблизительно в одно время со мной и сказал, что может продать информацию. Это вервольф, которому не нравилось, как она обращается с ним.
«Может, это тот вервольф с черной шерстью?» – подумала Ханна.
Ей захотелось оставить все вопросы на потом.
– Домой, сэр? – спросил слегка запыхавшийся Нильсон.
Он только что поднялся из шахты.
Тьерри взглянул на него, засмеялся и стал помогать Ханне спускаться по склону:
– Правильно, Нильсон. Домой.
– Mне нужно позвонить маме, – сказала Ханна.
Тьерри кивнул.
– Но, может, ты подождешь, пока она проснется? Еще не рассвело.
Они находились в доме Тьерри, в изысканной спальне с позолоченными стенами, отливающими мягким блеском. За окном едва начало светать.
Было так хорошо отдыхать, избавившись от постоянного страха и напряжения, и Ханна чувствовала, как расслабляется ее измученное тело. Так замечательно было ощущать себя живой. Словно она заново родилась и воспринимала мир, глядя на все широко открытыми глазами. Любая малость – чашка горячего кофе, огонь в камине – казалась такой прекрасной.
И как хорошо быть вместе с Тьерри!
Он сидел на кровати, держа Ханну за руку, и не сводил с нее глаз, будто не мог поверить, что она действительно рядом.